Кодекс морских убийц

Прилепив к лицу Дастина маску с двумя воздушными шлангами, мы с Жуком тащим его к эсминцу «Боевитый». Чуть левее и ниже нас в том же направлении плывет группа из трех человек. Легко узнаю Фурцева, Джинхэя и Диего. Американцы поочередно пользуются дыхательным аппаратом.

«Молодцы, парни, – отмечаю находчивость своих ребят. И снова задаюсь вопросом: – Что же произошло наверху?»

Ответ надеюсь получить на борту «Боевитого», а сейчас приходится выкладываться и плыть с максимальной скоростью – Дастин чувствует себя хреново…

Примкнув к группе, мы двигаемся на небольшой глубине, покуда впереди не появляется днище маломерного судна.

Всплываем. Все верно: рядом покачивается высланный за нами командирский катер. А в полумиле в лучах приподнявшегося над горизонтом солнца высится неприступной серой скалой эсминец «Боевитый»…

Вытирая руки полотенцем, военный врач разрешает навестить пациента. Первой в приемные пенаты медблока устремляется Санди, за ней заходим мы с Горчаковым.

Деликатно переждав эмоционально-слезоточивый порыв молодой женщины, интересуемся самочувствием.

– Нормально, – вяло отвечает Дастин. – У вашего врача золотые руки.

Из его спины только что извлекли пулю. Вторая прошла навылет, повредив мягкие ткани плеча. Раны обработали, перевязали. По словам доктора, американец отделался легким испугом и двухнедельным больничным. В общем, ничего серьезного.

– Сочувствую, – укоризненно качает головой генерал. – Но сочувствую человеку, а не главному аферисту двадцать первого века.

За Дастина отвечает Санди:

– Один умный джентльмен говорил: «Когда жизнь висит на волоске, о чистоте обуви думать вредно». Мы довольны, что он остался жив.

Мой бывший напарник благодарно пожимает женскую руку и обращает взгляд ко мне:

– Женя, подавай в отставку и приходи к нам в команду.

– Разве ты испытываешь дефицит кадров? Вон у тебя сколько народу!

– Ты классный чувак и отличный профессионал. Такие люди всегда нужны.

– Начальство не отпустит, – киваю на Горчакова. – И потом, понимаешь… нельзя мне сейчас в отставку.

– Почему?

– У нас и армии-то почти не осталось – одна полиция со спецслужбами. Если еще и старая гвардия свалит – хана державе… Ладно, не будем вам мешать. А ты выздоравливай!

Наверное, от похвалы великого афериста мои глаза светились непорочностью. Потому что, пристально поглядев на меня, генерал язвительно спросил:

– Слышь, Черенков, ты случаем на Таганке не подрабатываешь?

– Нет, а что?

– Просто от такого образа невинности сам Станиславский умом бы тронулся. Как ты это делаешь?..

Любит мой шеф поворчать. Даже когда все получается. Однако сколько бы он ни ворчал, а благодушия и отменного настроения ему не скрыть. Встретив нас у борта эсминца, он выслушал мой лаконичный доклад о путешествии в бездну и злоключениях при всплытии. Затем осторожно принял мокрую флеш-карту и, нахмурившись, поинтересовался:

– Не испортилась?

– Не знаю. Надо бы просушить…

Для пущей надежности генерал вызвал специалиста – офицера-электронщика, а через полчаса любовался неплохим качеством видеозаписи.

– Молодцом, Евгений, – обмолвился он, потирая руки. – Иногда на тебя можно положиться.

И принялся рассказывать о том, что происходило на поверхности, пока мы парились в корабельном карцере…

Когда внезапно пропала связь с обитаемым аппаратом, команда буксира не бросилась бить тревогу – подобные сбои иногда случались. Заволновались лишь после того, как аппарат не показался на поверхности в расчетное время.

– Что у вас происходит? – грозно поинтересовался Горчаков.

– Мы потеряли аппарат. Ищем, – ответил китаец.

– А робот! Почему не прочесываете вершину вулкана роботом?!

– Да-да, мы сделаем это. Но сейчас робота нет поблизости…

Ничего не поняв из невразумительных фраз, генерал приказал троим боевым пловцам готовиться к погружению и к самостоятельным поискам неисправного аппарата.

Минуло еще несколько часов. Начинало темнеть. Запаса кислорода для дыхания экипажа в герметичной кабине, по заверению китайца, оставалось еще минимум на двое суток. Однако вся чертовщина заключалась в том, что Устюжанин с двумя напарниками никак не могли отыскать пропажи. Джинхэй с пеной у рта тыкал в карту, показывая точку последней связи с Дастином, а аппарата не было ни в этой точке, ни в радиусе трехсот метров от нее.

Неразбериха длилась до тех пор, пока ползающий с ярким фонарем у дна Фурцев не наткнулся на пустые гильзы от подводного автомата, коим обычно вооружают бойцов из подразделений американских «морских котиков». Вот тогда на «Боевитом» и буксире поняли, в чем дело.

Дальше случился кратковременный ступор: те мужчины, что были в курсе происходящего, нервно курили и чесали репы. Зато мозг единственной женщины сработал, как швейцарский брегет с турбийоном. Прорвавшись в рубку буксира, она завела дизель и отважно крутанула штурвал в сторону ненавистного эсминца «Маккэмпбелл». Джинхэй с Диего с трудом остановили эмоциональный порыв Санди, но сама идея Горчакову понравилась.

– Георгий, вы отдохнули? – спросил он по телефону Устюжанина.

– Да, можем продолжить поиски, – отозвался тот из каюты.