Кодекс пацана. Назад в СССР

И вот сейчас взрослый показал мне тот самый ножичек с крестиком на гербе. Небольшой, но, судя по лезвию, очень остро заточенный. И таким лезвием можно натворить немало дел…

— С ними точно всё нормально? — я через плечо Коржева взглянул на Гурыля.

Тот просто склонил голову. Коржев же коротко взмахнул рукой и мою шею обожгла резкая боль.

Я отшатнулся и невольно зажал щеку рукой. Под ладонью сразу же намокло. Я озадаченно посмотрел на ладонь — она сразу же покраснела от крови.

— Надо же, промазал, — словно сочувственно проговорил Коржев. — А ведь метился в глаз… Ну да ничего, в следующий раз буду точнее…

— Да что ты творишь? — просипел я.

— Повторить? Я с радостью, — невозмутимо ответил следователь. — Моё терпение на исходе.

— Я покажу, где они… Покажу…

— Ну вот, и нужно было доводить до греха? — скривился в подобии улыбки Коржев. — Всё с твоими родными в порядке, но если ты нас обманываешь, то всё может измениться. Грохнут и всех дел… Выдвигаемся!

Последнее слово он адресовал уже Ковалькову и Гурылю. После этого двинулся на выход, брезгливо переступив через лежащего Карася.

— А как быть с этим? — Гурыль кивнул на старшака с Серовки. — Его тут пацаны местные могут найти.

— Грузи его в «буханку». По дороге скинем в овраг.

— Но, если нас остановят… — проговорил Гурыль.

— Ты меня бесишь, племяш! Всё тебе объяснять надо — грузи его в схрон, откуда недавно этого перца достали, — он показал на меня. — А если остановят, то ксивы нам на что? От комаров отмахиваться?

Гурыль опустил голову и двинулся к Карасю. Он один взвалил на себя тело бывшего подельника и потащил к стоявшей неподалеку «буханке». Ковальков даже не двинулся с места, с грустью глядя на меня.

— Как же так? — спросил я, прижимая к лицу ладонь.

— Да вот так, Александр. Вот так… Идем. Сядешь в кабину и не делай глупости. Вон, приложи подорожник, чтобы не сильно текло.

Я сорвал крупный лист, слегка обтер его и приложил к порезу. Не сказать, что сильная помощь, но всё-таки лучше, чем ничего.

Гурыль кое-как завалил Карася внутрь машины и накрыл его пологом. Карась лег в то самое место, где недавно лежал я. Коржев сел в стоящие неподалеку неприметные «Жигули» бежевого цвета. Я оглянулся на полуразрушенный коровник. Тропинка к нему почти что заросла, а вот разбитая дорога ещё оставалась, угадывалась сквозь буйно разросшуюся траву.

Вряд ли меня увезли далеко, так что это может быть где-то рядом с селом Преображенское. Надо будет запомнить, чтобы при счастливом случае можно было рассказать милиции.

Вот только будет ли этот самый счастливый случай?

Слишком много смертей в последнее время произошло, чтобы меня так просто могли отпустить. Слишком много молодых людей никогда не увидят внуков… Слишком много…

Я назвал пункт назначения. Следователи переговорили о чем-то, а потом Коржев сел за руль и повел «буханку» в сторону выезда из невысокого кустарника. «Жигули» поехали следом. Оно и правильно — проходимость у первой машины гораздо больше, а если вторая застрянет, то первая легко выдернет её по направлению движения.

Сидя внутри «буханки», я ощущал под ногами неудобную выпуклость. Похоже, что рука Карася легла неудобно и слегка выпирала из-под полога. Почему меня это занимало? Возможно потому, что я старался не думать о том, что мог вольно или невольно стать виной всем этим смертям. Ведь во многом всё случилось из-за меня…

Да, я мог попытаться вытащить Серёгу, попытаться наорать на Колесо и вместе дать отпор Карасю, но… А ещё мог заметить изменения в поведении Семяги, мог предотвратить его превращение в зверя и последующие смерти. Мог спасти гаишников, незнакомого солдата в охране. Мог, но…

Малодушие?

Может быть и оно, а может быть стечение обстоятельств и судьба…

Разнос по всем частям, а ведь я хотел всего лишь попытаться спасти пацанов. Попытаться предотвратить то, что случится в скором времени, попытаться ободрить и повести в правильном направлении, но…

Кому и что я пытался доказать?

Зачем? Потому что попал в себя молодого и купился на юношеский задор, когда кажется, что всё легко и просто?

Я прикусил губу. Прикусил до крови.

Дурак! Дурак!! Дурак!!!

И теперь еду послушной овцой, веду за собой небольшую стаю волков, которая чуть ли не подвывает от ожидаемого куша. А я… А я покажу место, где хранятся деньги, а потом лягу вместе с Семягой внизу ракетной шахты. И останутся мои девчонки без защиты и опоры…

В голове роились тысячи мыслей — броситься на Ковалькова и попытаться съехать с дороги? А смысл? Даже если «буханка» утонет в придорожной канаве, то «Жигули» всё равно останутся на ходу. А Коржев вряд ли будет таким «добреньким».

Позвать на помощь, когда будем проезжать пост ГАИ? Тоже не вариант — ксива даст объяснение тому, что беглого преступника везут обратно в СИЗО. Думаю, что ориентировки на меня уже вышли в свет.

Да и вообще звать на помощь только себе дороже — заткнут рот кляпом, да ещё и навтыкают по первое число. А может быть ещё что-нибудь сделают с мамой или Алёнкой — чтобы был сговорчивее. Коржев уже понял, где моё слабое место.