Кодекс поведения блондинки

Лариса Сергеевна спала очень плохо: ей снились пауки, змеи и лягушки, а это, как известно, к неприятностям. Поэтому от наступившего дня она ждала любых сюрпризов. Однако к полудню она немного успокоилась и уже собиралась отправиться на обед в соседнее кафе, когда удалится шеф, но тут у нее на столе зазвонил телефон.

Лариса Сергеевна сняла трубку и узнала голос Риммы Аркадьевны – секретаря, а точнее – помощника Дария Кировича Косарева, крупного чиновника из Смольного и непосредственного начальника Верзеева.

– Здравствуйте, Римма Аркадьевна! – залебезила Лариса. – Как ваша Настенька?

Все знали, что Римма недавно стала бабушкой и души не чает в своей внучке, рассказывает всем об ее удивительных успехах в развитии…

– Хорошо, – довольно холодно ответила Римма, – Дарий Кирович твоего срочно вызывает…

– После обеда? – уточнила на всякий случай Лариса Сергеевна.

Холодная интонация Риммы была очень плохим признаком. А также то, что Косарев не позвонил Верзееву по личному телефону, передал вызов через секретаря.

Ох, недаром ей снились сегодня змеи и лягушки!

– Какой обед?! – Римма Аркадьевна повысила голос, что она позволяла себе крайне редко. – Вы что, Лариса, плохо слышите? Я сказала – срочно, значит – срочно! То есть немедленно!

Совсем скверно… пожалуй, надо подыскивать себе новую работу… поговорить кое с кем… ведь если Верзеева снимут – новый начальник придет со своим собственным аппаратом, и в первую очередь – с собственным секретарем… хотя, даже если Верзеева снимут с этой должности – его переведут на другую. Пусть немного пониже, но все-таки руководящую. Ведь Верзеев умеет только руководить, ничего другого он в своей жизни не делал…

– Я поняла, Римма Аркадьевна!.. – проговорила Лариса, но из трубки уже неслись короткие гудки.

Тогда Лариса Сергеевна перевела дыхание, встала и подошла к двери шефа. Конечно, она могла сообщить ему о вызове по переговорному устройству, но существовали особые, неписаные правила, по которым такие важные сообщения следовало передавать лично.

Она постучала в дверь кабинета, дождалась ответа шефа и приоткрыла дверь. Не входя в кабинет, выпалила:

– Андрей Александрович, вас вызывает Дарий Кирович!

– Что? – переспросил Верзеев, подняв на нее глаза и барабаня пальцами по столу. – К какому часу?

– Срочно, – негромко ответила Лариса Сергеевна, – то есть немедленно.

– Вот как… – Верзеев часто заморгал. – Немедленно? Хорошо, распорядитесь насчет машины…

Лариса Сергеевна выскользнула из кабинета, а Верзеев на мгновение задумался.

Что мог значить такой внезапный вызов?

Только неприятности, причем неприятности очень большие.

Никаких плановых встреч с начальством у него на сегодня назначено не было, никаких гостей из Москвы не ожидалось. Конечно, мог неожиданно нагрянуть какой-нибудь проверяющий из самых высоких московских сфер, но в таком случае Косарев сам бы ему позвонил, обрисовал ситуацию, попросил взять с собой какие-то материалы.

Ничего этого не было.

Скверно.

Верзеев взял свой неизменный портфель, потер переносицу, перебрал возможные причины вызова и ни к чему определенному не пришел. Причин было много, и все они были скверные.

Он покинул кабинет, кивнул Ларисе, подумал, что она наверняка что-то знает, но ни за что не скажет.

Спустился по лестнице, прошел мимо вахтера, вытянувшегося по стойке смирно, и вышел на крыльцо.

«Мерседес» уже ждал его. Водитель выскочил, распахнул перед Верзеевым дверцу. Показалось ему или в глазах шофера мелькнула мимолетная насмешка?

Неужели даже он знает что-то, неизвестное Верзееву?

А что? Очень даже возможно… водители, охранники, секретари, все эти мелкие винтики государственной машины всегда очень осведомлены, они шепчутся, обмениваются друг с другом информацией и поэтому знают, у кого из начальников большие карьерные перспективы, а кто впал в немилость.

Верзеев подумал даже, не спросить ли у водителя, зачем его вызывают в Смольный… но нет, невозможно, это было бы нарушением неписаных законов! Да водитель ни за что и не ответит, скорчит тупую бессмысленную физиономию и станет еще больше презирать Верзеева!

Они уже подъехали к Смольному, миновали охрану.

«Мерседес» остановился у третьего подъезда, водитель выскочил, открыл дверь.

Верзеев поднялся по крыльцу, махнул перед охранником своим документом. Тот распахнул дверь.

Впереди расстилалась бесконечная гладь красного ковра, и Верзеев пошел по нему, торопливо перебирая короткими ножками.

Остановился перед кабинетом Косарева, зажал портфель под мышкой, тайком перекрестился и толкнул дверь.

– Вызывали? – робко спросил Римму Аркадьевну.

Та ничего не ответила, сделала непроницаемое лицо и показала на дубовую дверь начальника.

Верзеев зажмурился, толкнул дверь и вошел к Косареву, как будто нырнул в январскую прорубь.

Дарий Кирович сидел за монументальным столом, уставившись в разложенные бумаги. Знакомый прием – Верзеев и сам так поступал, чтобы заставить посетителя помучиться, заставить его почувствовать свою ничтожность перед лицом государственного человека.

Верзеев кашлянул, шаркнул короткой ножкой.