Кодекс состоятельных. Живи, как 1% населения в мире

Я был ошеломлен. Росс не обманывал меня – и мой вкус не был настолько посредственным, как я думал. Он был образцовым «накопителем»: он не только не потратил все свой деньги, заработанные ранее, но еще и добавлял к собственному благосостоянию через виноделие. Его жизнь стала лучше. Его друзья по винному делу были интереснее. И он получил профессиональную оценку от сомелье из French Laundry, о которой другие виноделы могут только мечтать. Хотя отчасти причина в том, что у Росса были миллионы долларов, чтобы поддержать свою активность в виноделии, но в то же время он с женой занимался этим напрямую. Он не просто заключал соглашения с другими людьми, чтобы они занимались работой. Он работал сам в возрасте, в котором многие его ровесники уходят на пенсию. При этом у него было четкое знание того, как тратятся его деньги. Это были не безрассудные траты, а оправданные расходы после целой жизни накопления.

«Тратящий заработанное» – звучит уничижительно. Так и может быть. Но для некоторых состоятельных людей это также может быть способом найти баланс между прибылью и расходами, который поможет достичь цели, – образцовое сочетание поблажек и самоограничения для всех остальных. Стюарт Штернберг как раз один из таких людей. Он живет в Рэй, Нью-Йорк, небедном городе в получасе от Манхэттена. Он владелец «Тампа Бэй Рейс», профессиональной бейсбольной команды, находящейся в 2000 километрах от него самого. Штернберг, мужчина с озорной улыбкой и копной черно-белых волос, сколотил состояние в Spear, Leeds & Kellog, торговой фирме, купленной Goldman Sachs в 2000 году. В то время эта фирма была крупнейшей в стране организацией, занимающейся клирингом акций и опционов. Специальностью Штернберга была торговля опционами, сложной формой ставок на то, что может произойти с инвестициями в будущем, идеальная работа для смышленого парня из Бруклина, который умел неплохо считать. Затем, в 2002-м, с сотнями миллионов долларов в кармане, он отошел от дел. Ему было 43.

То, что он сделал после этого, – мечта многих мальчиков: он попытался купить часть своей любимой бейсбольной команды «Нью-Йорк Метс». Как было известно из газет и мира бейсбола, Нельсон Даблдей хотел продать свою половину, и Штернберг выразил интерес к тому, чтобы купить ее часть. Но Фред Уилпон, другой владелец, выкупил всю долю у Даблдея. Но когда распространились слухи о том, что Штернберг хочет купить команду, ему стало поступать множество предложений. Миноритарные акционеры с долями в $20 миллионов и даже больше – вроде группы владельцев, которую нужно было найти Фреду Уилпону в 2012-м, потерявшему миллионы на пирамиде Берни Мэдоффа, – потратили кучу денег на место среди собственников, дающее какие-то ежегодные выплаты, но не позволяющее участвовать в управлении командой. После того как Штернберг изучил «Метс», он быстро разобрался в расходах на бейсбол. В течение нескольких лет он выкупил почти всю команду, стоившую, если верить Forbes, около $145 миллионов. За эти деньги он получил худшую команду в бейсболе и текущие издержки заодно, включавшие выплаты команде, аренду и содержание стадиона и зарплаты всех людей, которые сидели в офисах.

«Мне нравятся запутанные ситуации», – сказал мне он за кофе в булочной в рабочем городке Порт Честер, Нью-Йорк.

Штернберг фантастически богат, но ему нравится преуменьшать свое богатство. Мне было трудно отличить его среди мужчин, завтракающих в булочной. Он выглядел так же, как любой другой провинциальный отец, с седеющей головой, одетый в обычную рубашку, застегивающуюся на пуговицы. Если бы я увидел его BMW 7-й серии, это бы мне нисколько не помогло: в этой части страны все ездят на BMW, и ни на одной из них не было наклейки «Рейс». Он был женат, у него было четверо детей, и он закатывал глаза, когда я шутил, что у него должен быть особый номерной знак, говорящий о том, что он владелец бейсбольной команды. Но он купил ее не для этого. Он был больше заинтересован в том, чтобы решать проблемы команды, которая поначалу проявила себя так же, как опционы в его предыдущей карьере. «Если просто подождать, и ничего больше, эти сложности, по большей части возникшие из-за плохих контрактов, со временем сойдут на нет, – сказал он мне. – Со временем, подобно опционам, подходящим к экспирации, они исчезнут».