Кодекс Варпа

Удивительно, но данные низкорослые зеленокожие существа, как и дейры, были выведены именно из людей во время темной Эпохи Генных Модификаций, которые ныне под строжайшим запретом. Промышленным и горнорудным предприятиям требовался выносливый и максимально живучий серв, способный выживать на отдаленных планетах или астероидах. И тогда были выведены рабочие, которых быстро обозвали гоблинами, вспомнив древний фольклор. До сих пор им нет равных в местах с тяжелыми условиями труда. Гоблины имели высокую скорость регенерации, потребляли не так много еды и были способны питаться практически всем. Большой нос с множеством рецепторов различал запахи и мог определить опасное вещество от безопасного. Крупные уши могли различать самые тонкие звуки. Большие желтоватые глаза были способны видеть даже в темноте глубоких шахт. Что самое важное: зеленокожие были отлично защищены от высокого излучения близких звезд и тяжелой радиации. Там, где человек-серв загнется за месяц, гоблины способны трудиться десятки лет. Их и сейчас активно использовали на различных тяжелых работах. В том числе и граф Гарин.

Совершенные создания в некотором смысле. Вот только имелось существенное отличие от дейров. При генетическом проектировании гоблинов на эстетическую составляющую забили большой и жирный болт. Все ради эффективности. Так что получились натуральные уродцы, если говорить про стандарты людской красоты. Невысокие, жилистые, с толстой зеленой морщинистой кожей и слишком крупными чертами лица: глазами, носом, ушами, ртом.

— Вот здесь я беру воду, значит, — показал мне старик Тлюм на грязную лужу возле озера. — В самих озерах воду лучше не пить. Жжется, пака-пака. Но рядом бывают чистые участки. Надо только палкой пошурудить, сбить зеленую взвесь и можно пить. Попробуй, Виктор!

Я со скепсисом поглядел за колдунством гоблина. Да уж, стоило принимать во внимание живучесть их расы. Он ведь даже воздухом местным способен дышать без фильтра.

— Вряд ли мне такая вода пойдет на пользу.

— Слабые люди пошли! — покачал головой Тлюм. — Скорее, уже накрапывать начинает!

Мы двинулись по каменистым пустошам. Вскоре гоблин привел меня в пещеру, в которой имелся разный нехитрый скарб. Кровать из мусора, столик со стульями, груда тряпья и прочий хлам. Будь я высокого роста, то задевал бы потолок головой во многих местах. Мы прошли вглубь пещеры, я подсветил темные своды огненным потоком.

— О, теург целый, пака-пака! — восхитился мной старый гоблин. — Редко вас встретишь у нас. Все бороздите просторы космические!

— Это да. Так зачем ты меня сюда привел?

— Еда! Смотри!

Тлюм сорвал со стены мерзкий на вид грибок и с удовольствием употребил.

— Вкусно! Будешь?

— Нет, спасибо. У меня еще пищевые хлебцы остались. Да и без еды человек может прожить довольно долго.

— Вот оно что. Нечем старине Тлюма тебя угостить!

— Не страшно. Ты чего в отшельники подался? В шахтерском поселении жить все равно намного лучше.

— Старая это история и некрасивая, пака-пака. Вождь нашего племени положил глаз на дочь мою, хоть сама она и противилась. Похитил он ее, и я его убил, — простодушно выдал мне гоблин. — Дабы дети не расплачивались за грехи мои, пришлось мне уйти в изгнание. Но спустя несколько лет я понял, что здесь, в дебрях Кенебры, живется даже лучше! Надо только научиться внимать свету звезд и шелесту капель дождя. Прислушайся!

Мы вернулись ко входу в пещеру. Снаружи барабанил кислотный дождь. Раздавалась звонкая капель вкупе с шипением. При попадании жидкости на камни кислота слегка разъедала породу. Вверх поднимался ядовитый салатовый дымок, стелясь будто туман. Теперь стало понятно, почему здесь все скалы и галька выглядят словно отполированные. К этим звукам примешивалась жуткая вонь, от которой чуть ли не глаза слезились. Страшно представить, что со мной стало бы без защитной маски и фильтра воздуха.

— Слышишь? Настоящая какофония вселенной!

— М-да, — кивнул я. — И в кошмарном сне не привидется. Ладно, я пока займусь медитациями…

— Располагайся, дорогой гость! Чувствуй себя как дома, пака-пака!

Какая ирония. Только недавно я бороздил космические просторы, резвился и изничтожал дейров, громил звездные потоковые суда — вершину технологической мысли человечества. А теперь сижу в грязной пещере у полоумного гоблина и трясусь над каждым глотком воды. Ладно, пора заняться саморазвитием.

Какое-то время я восседал в медитации у входа, пока гоблин копался в своем старом хламе. Возможно, мне показалось, но мерный шум дождевых капель и кислотное шипение, прерываемое моим хриплым дыханием, даже пошли процессу на пользу. Огненный пояс реже отвергал захваченные частички души. Пламенное кольцо постепенно ширилось. Эдак и до мастера Огня дорасту. Жаль, что чем дальше, тем сложнее развивать теургические способности.

— Все со своим потоком возишься, Виктор? — вывел меня из транса голос Тлюма.

— Ага…

— Вечно вы, теурги, на своем потоке зациклены. Думаешь, сила в потоке?

— А в чем тогда?