Кое-что о тебе

– Как и ожидалось. Этот тип заявил, что невиновен, – отозвалась помощница прокурора. – Ничего, присяжные вынесут ему приговор в две секунды. – Ответчик, тренер  школьной футбольной команды в одном из северных пригородов, обвинялся в получении детской порнографии на свой компьютер. Найдись у его адвоката хоть капля здравого смысла, он ни за что не допустил бы передачи дела в суд.

Это было мерзкое разбирательство, одно из немногих, когда Камерон с трудом удавалось сохранять хладнокровие. Само пребывание в одном зале суда с обвиняемым вызывало у нее отвращение и истощало эмоционально.

– Зачем ты по-прежнему берешься за такие случаи? – недоуменно спросил Роб. – Повесила бы на кого-то из новичков.

Решать вопросы подобным образом было не в ее стиле, но Камерон в благодарность за сочувствие выдавила улыбку.

– Все нормально, переживу. – Она провела ладонями по волосам и устало откинулась на спинку стула. – А как у тебя?

– Только что предъявил олдермену[16] обвинение во взяточничестве.

– Отлично, – одобрила Камерон. – Тогда лучше поговорим о твоем деле.

В течение следующих нескольких минут коллеги обменялись жалобами на ужасную загруженность, посплетничали об одном чрезвычайно брюзгливом судье их округа и обсудили, на кого из сотрудников канцелярии следует возложить бесславную миссию уборки в комнате досудебных совещаний. Дружеский треп прервал звонок от секретарши Камерон.

– К вам Колин, – сообщила та. Называть фамилию этого посетителя не было необходимости. За четыре года секретарь мисс Линд свыклась с частыми визитами журналиста.

– Спасибо, пускай заходит. – Камерон кивнула Робу, помахавшему на прощание от двери. Секунд через двадцать на месте коллеги появился Колин.

– Твой голос звучал ужасно утомленно, – с порога заявил друг, ссылаясь на короткий телефонный разговор, состоявшийся между ними примерно час назад. – Вот я и решил тебя похитить.

– Выдался тяжелый день в суде. – Камерон посмотрела на часы: – Еще только четыре. Я не могу сейчас уйти. Это было бы… нечестно.

Колин расхохотался:

– Ты же с ног сбилась, разрываясь все эти дни между работой, девичником Эйми и еще кое-какими делами, которые здесь обсуждать не следует. Тебе нужна передышка. Пойдемте, советник – угощу вас винцом в баре «404».

Предложение было заманчивым. Камерон понимающе посмотрела на приятеля:

– Только что сдал статью, да? – Ее догадки всегда попадали в точку.

– Что плохого в желании уделить время лучшей подруге, когда у нее выдался тяжелый день? – невинно поинтересовался журналист. – А насчет того, удалось ли мне сегодня написать по-особенному проницательно и остроумно, – что ж, ты просто обязана заглянуть в завтрашнюю газету. Там под моей фотографией будет большая колонка о каком-то там спорте.

Камерон сделала кислую мину – очень смешно. Однако, несмотря на заваленный делами стол, а  также на предчувствие очередного приступа несносной непревзойденности у Колина, рассудила, что пропустить стаканчик с лучшим другом – не такая уж плохая идея.

В итоге Камерон Линд потрясла в прокуратуре всех, в том числе и себя, впервые за четыре года улизнув с работы пораньше.

   * * * * *

Закончив проверку верхних этажей в доме подопечной, офицер Харпер вошел на кухню.

– Все чисто. А у вас? – глянул он на своего напарника по смене, офицера Ригана, который осматривал первый этаж.

Тот кивнул:

– У нас все в порядке.

Хозяйка проводила полицейских до порога и заперла за ними дверь.

– И что они станут делать дальше? – полюбопытствовал Колин, который устроился возле кухонной стойки, пока охранники совершали положенный обход.

– Последуют за нами в бар и будут ждать снаружи, пока не заступит вечерняя смена.

– Почему у меня такое чувство, будто в присутствии агента Палласа все происходит куда интереснее? – подначил приятель.

– С Палласом в последнее время возникли небольшие... осложнения, – признала Камерон.

«Осложнения», несомненно, было подходящим выражением для описания ситуации. Той субботней ночью, присоединившись к Уилкинсу, Эйми и остальным участницам девичника, Камерон с Джеком обменялись всего двумя словами. С ее стороны это было «спасибо» после того, как ФБРовцы подвезли их с Эйми до дома и осмотрели особняк, со стороны Палласа – «пожалуйста». С тех пор они не виделись и не разговаривали. 

Что очень даже ее устраивало. Правда-правда. За последние пять дней у Камерон было время разобраться в своих чувствах. Да, они с Джеком действительно проделывали все то, в чем она никогда не сознается, в первом попавшемся офисе ночного клуба, но Камерон пришла к выводу, что случившееся – не более чем часть навалившегося в последнее время стресса. Она переволновалась из-за отключения света, была возбуждена и взвинчена, а Паллас просто оказался поблизости. Прижимаясь губами к ее груди.

«Скажи мне».

«Позволь тебя потрогать».

Всякий раз при этих воспоминаниях Камерон чувствовала, что краснеет. Очевидно, все-таки существовал уровень, на котором они с Джеком запросто могли общаться без недомолвок.