Кое-что особенное

Наконец, самый крупный фыркнул, переступая тонкими ногами, сделал первый несмелый шаг и склонил голову, будто пытаясь заглянуть через борт. Осторожно я взяла несколько ягод и вытянула руку. Зверь шагнул ближе и шелковистыми губами взял клубнику с ладони, обдав теплым дыханием.

– Вы тоже можете их угостить, если желаете, – тихо проговорила я. – Только не дергайтесь и не шумите. И держите руку так, чтобы можно было достать с берега, в воду они не заходят.

Евгений неуверенно вытянул ладонь, и тут же к ней устремилась узкая морда с бархатным бледно-розовым носом. Единороги сгрудились в стаю и ждали угощения, терпеливо, деликатно, не расталкивая друг друга и не пытаясь добраться до корзины.

Мы кормили их, пока ягоды не закончились, и после отчалили, а чудесные звери смотрели нам вслед. Солнце взошло уже наполовину, понемногу разгоняя туман и окрашивая реку золотом и багрянцем.

– Единороги. Единороги, которые едят клубнику. С ума сойти! – повторял опешивший Евгений. – Это самое удивительное, что я в жизни видел! Как жаль, что у меня не было при себе камеры…

– Не стоит, вы же видели, они совершенно неспособны себя защитить, – возразила я, разворачиваясь к причалу. – Вы первый приезжий, которому я решилась их показать, даже в Сёлванде не все знают. Я очень надеюсь на ваше понимание и сочувствие.

Он первым выбрался на мостки и подал руку, помогая мне, затем умелым движением привязал лодку к столбику причала. Достал весла, пустую корзину и улыбнулся.

– Не волнуйтесь, я никому не раскрою ваш секрет. И спасибо, что доверились, это для меня очень важно, хоть немного и неожиданно. Все же мы так мало знакомы…

– Считаете мой поступок легкомысленным?

– Вовсе нет, – он посмотрел на меня, щурясь от солнца. – Я считаю, что мне невероятно повезло.

В его глазах явно читалось, что он подразумевал не единорогов. Еще пару слов – и разговор перейдет на тему, совершенно сейчас неуместную.

– Переодевайтесь, Евгений. Нам следует поторопиться, чтобы вернуться незамеченными и избежать лишних расспросов.

Увы – когда мы добрались до гостиницы, все уже были на ногах. К счастью, им было не до нас. В солнечные дни становилась особенно заметна близость Той Стороны: она словно старалась проникнуть сюда, перебраться за реку, распространиться дальше, вглубь Империи. Понемногу, исподволь, пуская слабые ростки, засылая крошечных гонцов, непрочных, хрупких, эфемерных, но вновь и вновь настойчиво устремлявшихся на новые земли.

Казалось, что вот-вот они приживутся насовсем, и тогда не будет никакой Той Стороны. Точнее, не останется этой. У многих не выдерживали нервы при виде подобного зрелища, и у идей Ларса появлялись новые сторонники. Впрочем, к обеду мы обычно успевали бесследно очистить территорию, и все забывалось до следующего раза.

Вот и сегодня вокруг веранды царила суета. Ларс в широкополой шляпе с сеткой, какими пользуются пчеловоды, стоял возле розового куста, изучая крохотных существ, перламутровым облаком зависших над цветами. Перед собой он зачем-то держал лист плотной бумаги. Эмиль, перегнувшись через перила, неожиданно зычным голосом распекал бедолагу Фредерика, ковылявшего по газону с тяпкой наперевес.

– Вас только за смертью посылать! Право же, вы будто первый день работаете в этом месте. Почему до сих пор здесь все не убрали? Ждете, пока разбросают семена? – он перевел взгляд на Ханну, легкомысленно разгуливавшую по лужайке в открытом платье и шляпке. – Госпожа Халль, что за детские выходки! Немедленно вернитесь в дом и не вздумайте ничего трогать!

– Ох, Эмиль, право слово! Не будьте таким букой, вам не к лицу, – прокричала Ханна в ответ. – Только взгляните, какая прелесть!

Красивым, почти театральным жестом она показала на крупные яркие цветы вокруг себя. Буйная поросль Той Стороны, они на глазах распускались, торопились дать завязи, готовые вызреть в невиданные плоды. Стоило солнечным лучам коснуться бутонов – и те разбухали, лопались, лепестки рвались из них наружу. Как причудливые насекомые, распрямлялись с еле уловимым шелестом, наливались красками и тянулись к небу.

Честно говоря, выглядело жутковато, но не для Ханны. Она с восхищением смотрела на все это великолепие и определенно намеревалась собрать букет, но стебли казались слишком прочными, голыми руками не сорвать.

– Ради всего святого, отойдите! – с отчаянием воскликнул Эмиль. Тут он заметил нас с Евгением. – Уна! Наконец-то. Без вас здесь творится совершеннейший бардак. Умоляю, объясните ей, ведь растения вот-вот начнут выбрасывать споры!

– Евгений! Как вовремя вы пришли! – не обращая больше внимания на старого ворчуна, Ханна приветственно нам помахала. – Бегите же за своей техникой, скорее!

Он взглянул на меня вопросительно, и я кивнула в ответ.

– Если вам хочется сделать снимки, то действительно нужно поторопиться. Пока то, что не выкосит Фредерик, не сгниет самостоятельно. Растения с Той Стороны здесь плохо приживаются – едва успев отцвести, тают почти без следа.