Коэффициент интеллекта

— Не выйдет из тебя астронавта, Мишалла. — Джосандр лукаво смотрел на дочку. — Ну никак. Даже до Марса регулярным рейсом — и то не долетишь. Как же быть?

Девочка заливисто смеялась старой шутке, радуясь, что мир остается прежним — с веселым папой и доброй мамой.

— Можно подумать, ты у нас — гроза Вселенной, старый космический волк.

Джосандр повернулся в сторону сада. Там, на дорожке между двух рядов шиповника, стояла жена.

Журналист восхищенно посмотрел на Юлиоль, медленно стягивавшую с рук испачканные в земле перчатки. Даже такое простое движение получалось у нее исполненным невероятного изящества. И при том — ни капли кокетства или, тем более, жеманности. В свое время эта женственность и искренность сразили юного Джосандра наповал.

— Я так понимаю, об ужине ты уже и думать забыл? Или все-таки оценишь, над чем я полдня колдовала на кухне? И, кстати, — по лицу Юлиоль пробежала легкая тень. — С запусками Мишалки в космос… не надо так высоко. А лучше — вообще не надо. Давай побережемся, хорошо?

Джосандр с досады прикусил губу — как же это он умудрился забыть! Наверное, все потому, что он так обрадовался дочке… И, виновато взглянув на жену, кивнул. А та уже улыбалась.

— На какой из вопросов ты сейчас ответил «да», хотела бы я знать? На первый, второй или третий? А может, на все сразу?

— Папа, а знаешь, что мама приготовила? — Дочке явно наскучила роль безмолвного свидетеля, и она юлой завертелась на руках отца, стараясь поймать в поле зрения обоих родителей. — Ни за что не угадаешь! Спорим?

— Если твой папа на работе хоть раз дотянулся до коммуникатора, то ты уже проспорила, Мишалка. Я посылала сообщение. Ты его прочитал?

— Сообщение? — Джосандр порылся в памяти. — Что-то не припоминаю.

— А ты проверь. Вдруг поможет? — Юлиоль улыбнулась.

Журналист, аккуратно спустив дочь на дорожку, дотронулся до коммуникатора, пролистал журнал.

— И в самом деле. Вот оно.

— Можно, я догадаюсь? — Жена посмотрела на Джосандра, и он увидел в ее глазах искорки смеха на фоне затаенной грусти. — Ты нас снова задвинул в архив, до лучших времен?

— Не в архив, а…

— Любимый, ну какая разница? Не цепляйся к словам, журналист. Ты ведь знаешь, о чем я.

Джосандр вздохнул, опустил голову.

— Раньше ты нас хотя бы замечал, если мы тебе звонили. Не узнавал, правда, — на работе ты не помнил о нас, семья была лишней базой, — до слуха мужчины донесся короткий смешок, — но отвечал на звонки. А когда купил блоки восприятия… — Юлиоль замолчала на миг, а затем, отвернувшись от мужа, еле слышно прошептала: — Впрочем, не знаю даже, что хуже: когда ты нас в упор не замечаешь, даже столкнувшись нос к носу, или когда видишь и спрашиваешь: «Извините, мы знакомы?»

Джосандр смотрел в пол. Сейчас он чувствовал себя последним негодяем. Он знал: ему нет прощения за пренебрежение семьей. Но журналист знал и другое: завтра утром он сядет в «Летуна», сменит базы памяти, перенастроит блоки восприятия действительности и будет совершенно искренне считать, что все идет как надо.

Юлиоль, как всегда, нарушила неловкую тишину первой. Обняв мужа сбоку, она нежно подула ему в ухо, а затем прошептала:

— Только не вздумай считать, что я решила устроить тебе премьеру: первый супружеский скандал за семнадцать лет семейной жизни. Не дождешься. Любимый, ты — это ты, и я знала, за кого выхожу замуж.

Джосандр, воспрянув духом, повернулся к жене. Та улыбнулась — такой знакомой, такой родной улыбкой, с которой когда-то началось их знакомство. Поймав ее однажды на лету, он, студент факультета журналистики, встал столбом, а затем развернулся и отправился вслед за обладательницей этого чуда, впервые в жизни пропустив лекцию. Как оказалось, Юлиоль улыбалась вовсе не ему, а миру, который подарил ей прекрасный дождливый день, наполненный тихой нежностью, но знакомству это не помешало.

Тогда у него еще не было баз памяти. Они только-только появились — и стоили безумных денег. Студенту, пусть даже и очень перспективному, уже успевшему устроиться на работу, такая роскошь была не по карману.

— Просто без тебя — всегда не то. Вот я иногда и пищу вслух. Скучно мне. Видишь, какая я капризуля. — Юлиоль прижалась к мужу, подмигнула ему, стремясь закончить разговор на шутливой ноте.

— Но ведь пока меня нет, ты можешь… — начал было он и остановился, с запозданием сообразив, что, кажется, вот-вот ляпнет что-то неподходящее. Попытался придумать иное окончание, не смог и обреченно договорил до конца: — Ну… с подругами пообщаться.

Жена от неожиданности поперхнулась, потом как-то странно хихикнула.

— Ты все шутишь, да? — Поймав виноватый взгляд мужа, покачала головой: — Нет, не шутишь. Просто не понимаешь. А ведь у самого для друзей и для нас — разные базы памяти. Как и у других. Даже компьютеры знают, что должно быть только так. Одно другим не заменишь.

На миг поддавшись эмоциям, Юлиоль заговорила громче, чем обычно, но тут же опомнилась.