Коэффициент подлости

Я колебался. Нет. Я не имею права никому доверять. После того, что случилось, я не могу доверять никому из наших офицеров. Ни одному человеку. Любой из них может оказаться сообщником Облонкова. Может, это Зоркальцев стрелял вчера в Виталика. Или в Семена Алексеевича. Хотя нет. Так нельзя. Так я начну подозревать всех без исключения. Зоркальцев всегда был порядочным человеком.

— Спасибо тебе, — ответил я, — ничего мне не нужно. Только скажи всем, что я на бюллетене. А через три дня выйду на работу.

Через три дня наши улетят в Германию, размышлял я. За три дня многое может случиться,

— К вам хотел приехать Галимов, — пояснил Зоркальцев. — В ФСБ считают, что убийство вашего друга и убийство Семена Алексеевича, возможно, связаны. Они хотят приехать к вам, чтобы узнать кое-какие подробности.

— Через три дня, — ответил я.

— Но они приедут вечером.

— Пусть не приезжают, я поеду в больницу.

— Галимов приказал найти вас и предупредить. Им обязательно нужно с вами поговорить.

— Ничем не могу помочь, — пробормотал я.

— Товарищ подполковник, Леонид Александрович!.. — воскликнул Зоркальцев. — Что с вами? Вы плохо себя чувствуете?

— Об этом я и говорю. Очень плохо. И не нужно меня беспокоить.

— Они вас не подозревают. — Он, наверное, решил, что я просто боюсь. — Они знают, что вы были у своей бывшей жены. Сотрудники прокуратуры проверили ваше алиби. Они хотят узнать насчет вашего друга.

Я вдруг понял, что мы слишком много говорим. Меня вполне могли засечь. Нельзя давать им такой шанс.

— У меня кружится голова, — пожаловался я собеседнику. — Ты будь на телефоне, я тебе попозже перезвоню.

Я прервал связь. Затем остановил первую попавшуюся машину и поехал в противоположную сторону. Я знаю почти все их приемы. Теперь у меня было достаточно времени, чтобы продумать все в деталях. Сегодня вечером я встречу Облонкова. Два раза встречали наших. Сегодня я буду нападающей стороной, и пусть только Облонков попробует мне не ответить. Двое убитых и банкир. Банкира я ему прощаю, а вот двоих друзей… Пока не найду убийцу, пока не верну свои деньги, не успокоюсь. И никто меня не остановит.

Эпизод двадцать второй

Два дня Резо провел в томительном ожидании на даче. Два долгих дня он ничего не делал, лишь отсыпался после несколько бессонных ночей, проведенных в камере и у Веры. В первый день он все еще волновался, прислушивался к проезжающим мимо автомобилям, вскакивал на голоса соседей, проходивших мимо забора. Но к вечеру первого дня немного успокоился, а во второй день, набравшись храбрости, дважды выходил на крыльцо, радуясь дождю.

Два раза приезжал Чупиков, привозивший продукты и свежие газеты. Но ничего особенного он не сообщил. К Демидову приставили охрану — офицера из уголовного розыска. Раненый Зиновьев уже пришел в себя. Адвокат сказал, за квартирой Резо якобы следят опытные люди и нужно набраться терпения и немного подождать. Что Резо и делал, изнывая от безделья и скуки.

Тем временем Демидов попытался выяснить, куда делось письмо туристической фирмы в УВИР, но получил официальный ответ: подобного письма никогда не существовало и в УВИР не поступали запросы относительно чьих-либо паспортов на поездку в Швейцарию. Ответ был исполнен на стандартном бланке в стандартной форме, но Демидов понимал: его тактика — единственно правильная. Если письмо было отправлено и не дошло до адресата, значит, его перехватили и информатор работал в туристической компании. Впрочем, нет. Письмо готовил сам Гочиашвили, и оно было отослано в УВИР. Следовательно, оставалась вероятность того, что письмо исчезло уже в самом управлении.

По указанию Демидова один из его сотрудников привез списки пассажиров Аэрофлота, вылетавших рейсом 265, в Цюрих. Выяснилось, что Гочиашвили ошибался. Рейс выполнялся ежедневно, и вполне вероятно, что пассажиры могли вылететь не только в понедельник, но и в воскресенье или во вторник. Предусмотрительный Демидов приказал изъять все списки за несколько дней, начиная с воскресенья. Самолет «Ту-154» вылетал из Шереметьева-2 в десять-сорок пять ежедневно. В самолете было двенадцать мест первого класса, восемнадцать — бизнес-класса и сто два места для пассажиров эконом-класса. Таким образом, на каждый рейс могло быть продано сто тридцать два билета. Демидов приказал начать проверку всех туристических групп, вылетавших в эти дни, но внезапно обнаружил, что на понедельник и вторник выписаны билеты на две группы ежедневно. Причем коллективный билет выписывался на группу, а фамилии уточнялись только перед вылетом, с учетом предъявленных документов и проставленных виз. Демидов распорядился сделать запросы в Аэрофлот и уточнить фамилии пассажиров всех четырех туристических групп. Однако окончательное выяснение следовало отложить до субботы, когда станет ясно, кому именно были выданы швейцарские визы.