Кофе на ночь

«Правда» и «откровенность». Эти два слова из лексикона взрослого человека незамедлительно убрать! Запретить! Сколько можно внушать в детстве, что нужно говорить правду и только правду?! Такое воспитание порочно и несёт массу проблем в будущем.

Анализируем заезженную «Красную Шапочку». Встречает она в лесу волка, и на его вопрос: «Куда направляешься, Красная Шапочка?» она правдиво отвечает: «Так, мол, и так, иду с пирожками к своей больной бабушке». Незнакомцу раскрыты все карты: и кто такая, и куда идёт, и что несёт, и что бабуля нездорова.

Она, конечно же, за откровенность свою поплатилась. Но тема-то эта в сказке не раскрыта. Вот и думаем мы, маленькие, и мотаем на ус, как надо встречать незнакомцев. Сказка ведь хорошо закончилась. А если углубиться во внеклассное чтение для школьников, встретим целый парад иллюстрированных рассказов, где правда победила, где у книжного героя стало всё налаживаться, только когда начал всем во всём признаваться.

Так что ничего нет удивительного в том, что ребёнок, воспитанный классикой жанра, первому же попавшемуся приветливому дяденьке рассказывает, какой у него дома большой телевизор, где папа работает и в каком месте мама себе волосы выщипывает.

Вырастают правдолюбцы смелыми и несчастными. Смотрят правдолюбцы фильмы о честных героях и думают: «Да что ж со мной не так? Я тоже такой-сякой порядочный!» Разоткровенничался с начальником о подработке или курсах повышения квалификации – получи увеличенный рабочий день без обеда и загруженный выходной. Выдал всю правду подчинённым – получи плевки в спину и походы в бар без тебя. Сделал официанту замечание о медленном обслуживании – получи плевок в стакан. Сказал жене, что котлеты недосолены – получи неделю без мяса. Тут уж можно дописывать и дописывать, места не хватит…

Стоят правда, одиночество и глупость тесным треугольничком и сладко обнимаются: не могут они друг без друга. Держатся за руки правда, одиночество и глупость и кружатся, кружатся, создавая такой вихрь, что все от человека отворачиваются и локтями прикрываются.

Да что же это я? Какие пасмурные мысли в понедельник с утра… А всё потому, что кофе ещё не было! Настроение колючее, как у ежа, который мышь не догнал. Дабы спрятать иголки сарказма, начнём неделю с новых открытий!

На моём пути кафе «Версаль». Забегая вперёд, мой совет вам, друзья: никогда не пейте кофе в крошечных кафе с громоздким и зычным названием. Это несоответствие неспроста. Тот, кто обозвал сто квадратов помещения в стиле «самоделкин-лофт» Версалем, вероятно, не видел оригинал даже на картинках. Белая чашка из фарфора с сероватым оттенком и тонкими стенками должна насторожить. Пузырчатая неуверенная пенка от перегретого молока… Сегодня не мой день.

– Как вам капучино?

А как мне этот капучино? Мне этот капучино так, что здесь я, кафе «Версаль», в первый и в последний раз. Мне этот капучино так, что первый подчинённый, вставший у меня на пути, отхватит едкое словцо. Мне этот капучино так, что никому-никому сегодня в Инстаграме лайк не будет поставлен.

Вот скажу сейчас этому мальцу с кожей кофейного цвета, что капучино его – дрянь дрянная. И что? И ничего. Я точно не начну эту неделю с правды и откровенности.

– Прекрасный кофе, благодарю.

Бежать… Бежать в офис за растворимой болтушкой и порошковыми сливками.

КОФЕ И УСПЕШНЫЙ ЧЕЛОВЕК

Сегодня после выставки я раздавал автографы и произносил речь в сверкающем помещении, заставленном круглыми столами, которые замерли в красивом порядке, словно вальсирующие дамы в пышных юбках. Всё пестрело голубым и синим: скатерти, портьеры, бархатная обивка сцены, сооружённой буквально за одну ночь в банкетном зале пятизвёздочного отеля.

Мои пять самых дорогих и удачных полотен были выкуплены ещё до начала экспозиции. Остальные вот-вот разлетятся по миру, торжественно замерев на стенах чьих-то особняков и поместий.

Глаза уже ничего не видят, перегруженные блеском фотовспышек, бриллиантовых серёжек и винировых улыбок. После напряжённого года я заслуженно и сполна насытился чужим восхищением и шампанским. Пора сбежать, на пике очередной хвалебной оды, под шум аплодисментов… Сбежать, пока лёгкое опьянение и утомление не перешло в уныние и скуку.

Подогнали мою машину. Таких в Москве всего две. Дома ждала жена, между прочим, востребованный декоратор и мудрый собеседник, несмотря на блондинистость и длинноногость, уехавшая с выставки пораньше, уложить сынишку и отпустить няню.

Наконец звонил отец. Мне казалось, что его звонка я уже не дождусь. Вяло поздравить с выставкой и объяснить, что сам он приехать не мог, слишком много дел, а я уже большой, должен его понять. Поздравил в своём стиле:

– Слышал, всё прошло хорошо у тебя. Ну-ну.

И всё. А дальше о том, как он был занят. Потом ускоренное скомканное прощание, потому что у него звонил другой телефон, «да и вообще, уже поздно, в другой раз поговорим».

Я делаю себе кофе.