Кофе с ароматом любви

Однако Дим молниеносным движением ноги выбил у него из рук средство связи, которое описав красивый полукруг, вылетело за ограждение.

-

Упс! Упал! — с издевкой сказал Дим. — Могу дать свой! — на этом желание общаться с подонком у него совершенно исчерпалось, и он угрожающе завершил диалог. — Не думай, что ты так легко отделался. Ты сука, еще долго будешь икать от страха.

Он позвонил на ресепшн и велел выбросить на мусорку упавший сверху телефон. Угличский, понимая, что данный этап войны проигран, решил, что нужно более серьезно готовиться к мести.

Администратор донес его чемодан до вызванного за счет заведения такси и дежурно пожелал приятного полета.

Дымясь от злости, Угличский рисовал в своем больном воображении картины расправы — одну другой кровавее. Однако последовавшие за этим события напрочь отбили в нем охоту и возможность навредить.

Проехав несколько кварталов, такси неожиданно остановилось. Судя по выражению лица, водитель, очевидно, выругался, вышел из машины и открыл капот. Копался он довольно долго, так что изможденный ожиданием пассажир решил выйти покурить.

Дальше события разворачивались, как в кино. Подъехали полицейские, или жандармы по-турецки, и потребовали туристический ваучер, подтверждающий легальность его пребывания в стране. Но поскольку он был спешно «попрошен» из отеля, то, соответственно, его ваучер не был зарегистрирован, что и давало повод для задержания и выяснения всех обстоятельств.

Угличский, попутав берега от перенесенных потрясений, забыв, что находится не у себя в городе, где все с ним раскланивались, начал угрожать. Поэтому и доставлен был в участок с отягчающими обстоятельствами.

Его багаж обыскали и нашли увесистый пакет с белым порошком, что по турецким законам грозило тюремным заключением от четырех до двадцати четырех лет. Тут же был составлен протокол, и новоявленный наркоделец был направлен в камеру. На его требования предоставить адвоката, позвонить консулу, жандармы делали вид, что говорят только по-турецки.

Просидев несколько дней в неизвестности, бывший вершитель судеб основательно поджал хвост, понимая, что просто так даже прыщ на заднице не вскакивает. Он запаниковал.

И когда к нему явился адвокат, Угличский был сама любезность. Однако с любезностью он поторопился, потому что адвокат работал на Дорохова, о чем ему сразу же и сообщил.

— Сергей Иванович! Вы, надеюсь, понимаете, в каком плачевном положении оказались. Не буду скрывать, что после того, как предъявят обвинение, вряд ли вам кто-то сможет помочь. Нахождение без регистрации в стране — это ерунда — депортировали бы и все. Но наркотики — это серьезно. Единственный способ спасти себя — это подписать документы о разводе и об отсутствии материальных претензий к жене. Детей у вас нет, поэтому этих бумаг будет для расторжения брака более чем достаточно. Решайте. Понимаю, что вы вправе потребовать половину имущества, принадлежащего вашей жене, но увы. Таковы требования господина Дорохова. Но зато вы будете на свободе и вернетесь к своей работе. И да, настоятельно не рекомендуем переводиться в Москву.

— А где гарантия, что я выйду отсюда, подписав бумаги?

— Честное слово господина Дорохова.

— А что он, трахает турецкую Фемиду? Какое влияние он может оказать на правосудие?

— Зачем так грубо? На правосудие никакого. Но на людей, которые помогли вам сюда попасть — прямое. Просто оплатив услуги. Или вы решили, что случайно здесь оказались?

С ненавистью глядя на доверенное лицо врага, Угличский подписал нужные бумаги, враз почувствовав себя нищим. Но по сравнению с годами лишения свободы — это казалось подарком Судьбы. Однако последний подарок еще не был вручен.

Он подумал, что это была последняя капля его бедствий. Неожиданно из респектабельного человека он превратился в бомжа. Даже новую квартиру, которую он купил после свадьбы — и ту записал на жену. Придется съезжать. Однако настоящий удар он получил чуть позже. После того, как ему вернули вещи и подписали пропуск, к нему подошел офицер полиции и на чистом английском принес свои извинения за лишние дни, проведенные в заключении. Обвинения с него сняты, так как состава преступления нет — в найденном у него пакете оказался стиральный порошок.

От потрясения у освобожденного узника случился нервный тик, который так и остался с ним навсегда, как клеймо высшего правосудия.

Глава 24

После драки Дим вернулся в приемную. Перепуганная, дрожащая от пережитого потрясения Влада сидела, забравшись на диван и вжавшись в самый угол. Мужчина подошел, приподнял ее за попу и усадил к себе на колени. Бережно поцеловав в висок, он погладил ее по спине.

— Маленькая моя. Испугалась. А как я испугался! Если б не ты, я б его убил, — холодный гнев еще не выветрился из его головы, дыхание сбивалось, и сердце никак не могло поймать привычный ритм.