Когда боги глухи

Поначалу Вадим хорохорился, хотел начать семейную жизнь отдельно от родителей, но Ирина и тут настояла на своем — они стали жить на Суворовском, в двадцатиметровой комнате, которую выделили им родители.

Вадим сам себе удивлялся: почему он рано или поздно во всем соглашается с молодой женой? Иногда вопреки своему желанию. В тот раз он твердо решил настоять на своем: они будут жить на частной квартире. Такое решение он принял после первой недели семейной жизни на Суворовском. Как бы хорошо не относились к ним Тихон Емельянович и Надежда Игнатьевна, каждое утро видеть их, сталкиваться носом к носу в ванной комнате, туалете, на кухне — это его угнетало. А тут еще тесть уговорил позировать для большого полотна, которое он писал вот уже пятый месяц. Сразу после работы Вадим мчался на Литейный в мастерскую и просиживал там по два-три часа.

… Он вошел в комнату, когда Ирина разложила на длинном столе рисунки. Жена занималась оформлением книг, ее специальность — графика. Надо сказать, что Ирина была на редкость усидчивой и могла часами сидеть за столом.

— Собирай вещички, мы вечером переезжаем, — придав голосу твердость, заявил Вадим: — Я нашел прекрасную квартирку поблизости. Прямо под нами кинотеатр, поужинаем и спустимся в зал. И стоит недорого…

— Ты все сказал? — не отрываясь от рисунка спросила жена.

— В будущем году я заканчиваю университет, буду работать в газете и через год получу квартиру, — бодро продолжал он. — Одним нам будет лучше, вот увидишь. Еще моя бабушка говорила: «Родня среди дня, а как солнце зайдет, ее черт не найдет!»

— Тебе не нравится у моих родителей? Или папа с мамой тебя раздражают? — наконец подняла на него глаза Ирина.

Он отметил, что они у нее глубокие, как колодцы, а щеки вроде бы пожелтели. И чего она гнет спину над этими картинками?..

— Пойми, Ирина, сейчас у нас с твоими родителями прекрасные отношения, но пройдет немного времени — и мы начнем надоедать друг другу…

— Имея прекрасную бесплатную комнату, ты предлагаешь мне какой-то уголок с кинотеатром внизу? Тебе не кажется, что это глупо?

— Я смотрю вперед…

— А ты посмотри на меня, Вадим.

Что-то в голосе ее заставило его насторожиться.

— Прекрасно выглядишь, — пробормотал он. — Я тебе буду на кухне помогать.

— У меня будет ребенок, Вадим, — улыбнулась Ирина. — И я уверена, что сын.

Он схватил ее на руки, стал носить по комнате, кричать «ура!». В дверь заглянула теща, но тут же деликатно притворила ее.

— Мы назовем его Андреем, — заявил Вадим, опустив ее на тахту. — В честь моего дедушки.

Ирина взглянула на него, хотела, видно, возразить, но вместо этого сказала:

— Пусть будет Андрей.

— А если девочка?

— У тебя будет сын, — улыбнулась она.

Разговор о переезде отпал сам собой…

Василиса Степановна слушала его не перебивая, один раз только ненадолго отлучилась на кухню вскипятить чайник. Пила черный кофе, курила папиросы, синие глаза ее порой заволакивались дымкой, будто папиросный дым растворялся в них.

— Когда ты мне сказал, что хочешь жениться, я не поверила, — призналась она. — Думала, пройдет это у тебя. А потом ты пропал, и я поняла, что ты счастлив. Не казни себя, что редко приходил ко мне, не звонил… Счастливые люди все одинаковы: купаются в своем счастье, боятся поделиться им с другими, да им никто и не нужен… Наверное, и родителям ничего не сообщил о женитьбе?

— Написал письмо…

— Сначала я читала твои статьи и фельетоны в газете, а последнее время ничего не вижу… Неужели и журналистику забросил?

— После университета стал работать корреспондентом АПН, — сказал Вадим.

— АПН… Что это такое?

— Агентство печати «Новости». Оно открылось в тысяча девятьсот шестьдесят первом году. Если мою статью примут, то ее могут напечатать в ста десяти странах, с которыми у нас заключен контракт, — пояснил Вадим. — У меня ненормированный рабочий день, получаю и задания, но чаще сам предлагаю агентству темы.

— Я видела твою жену всего один раз. Вы ко мне на минутку забежали, оба такие счастливые… Твоя Ирина мне понравилась. Честно, ты действительно счастлив?

— Наверное, да.

— Почему «наверное»?

— Видишь ли, Василиса Степановна; я не очень хорошо знаю, что такое счастье, — улыбнулся Вадим. — Очень уж эта категория «счастье» расплывчата и относительна.

— Значит, начались сложности, — вздохнула Красавина, — Что ж, это естественно. Если бы у тебя все было хорошо и гладко, я сказала бы, что ты остановился.

— Остановился? Да я еще на ногах-то крепко стоять не научился! — возразил Вадим. — Работа для меня новая, квартиры нет, задумал брошюру про наше бытовое обслуживание написать — не получается. Одно дело — фельетоны, а другое — книжка…

— Ты никогда не остановишься, Вадим — рассмеялась Василиса Степановна. — Это тебе не грозит…

— Мы с Ириной и Андрейкой придем к тебе в пятницу, — сказал Вадим. — Или у тебя билеты в театр?

— Что любит твоя жена — чай с вареньем, яблочные пироги или цыплят табака?

Вадим на секунду задумался, потом рассмеялся:

— Ты знаешь, я еще не изучил ее вкусы, по-моему, ест и пьет все, что подадут.