Когда горит трава

— Нет, не с ней, нет! Аллах упаси от этого! — глаза его сверкнули. — Её прежний владелец с двумя негодяями приходил за ней. Они меня одолели и увели Фатиме. Смотри! — Он задрал штанину. — Видишь? До сих пор не зажила. Ногу не могу согнуть. Это всё Шеху, негодяй.

— Ты сказал — Шеху?

— Да, Шеху. Отчего ты так теребишь бороду? Ты помнишь его? Конечно, помнишь! Помнишь день, когда Фатиме прибежала к нам? За ней гнался его слуга. О да, тогда это был не Шеху, а только его слуга. Когда мы купили Фатиме за пять коров, Шеху там не было. да что говорить! Потом мне рассказали об этой деревне, Новой Чанке. Белые люди и врачи выгоняли людей из Старой Чанки в Новую Чанку. А всё из-за мухи, которая приносит сонную болезнь. И я при шёл сюда со всеми. Потом я прослышал об этой мельнице, и мне помогли купить её. Я выплачиваю деньги из выручки каждый месяц. Когда-нибудь я полностью расквитаюсь с долгом, и мельница будет совсем моя. Тогда я смогу жить, как настоящий горожанин.

Старик неодобрительно покачал головой.

— И ты из-за этого покинул стада? Ты, которого я воспитывал среди стад?

Одио засмеялся.

— После всех неприятностей, которые я причинил Рикку и Джалле, у меня нет другого выхода.

Он разлил загустевший сок в формы и поставил их в печь.

— Завтра будет готов. Я достану лошадь, и мы поедем в Докан Торо. Ну и устал же я!

Дом Одио стоял на краю посёлка. Подобно другим жилищам, это была глинобитная хижина, красиво покрытая соломой и выбеленная известью.

Одио поднял циновку над входом.

— У нас тут ришта не водится, — заметил он, когда Сансай, нагнувшись, входил в дом. Внутри было темно, пока Одио не открыл окна. — И мухи, что приносят болезнь, пока ещё никого здесь не кусали. Это потому, что врачи вырубили все густые деревья вокруг Новой Чанки. В этом селении даже есть место, куда человек с сонной болезнью может пойти полечиться.

— Здесь слишком чисто, — проворчал Сансай. Он смотрел в окно на правильные ряды домов, стоявших в некотором удалении друг от друга. В каждом дворе было одинаковое количество апельсиновых и манговых деревьев. Он понял, что имел в виду старик, когда сказал, что не может вынести этой медицинской чистоты. — Даже навозом не пахнет. Совсем, как в больнице. Чтобы понравиться настоящему фулани, селение должно пахнуть навозом.

Одио засмеялся. Мей Сансай опустился на леопардовую шкуру, лежавшую на полу. Глаза его блуждали. Ему казалось, что он попал в какой-то иной мир. Одио ходил вокруг, как чужой. Трудно было представить себе, что этот стройный мускулистый юноша, живущий в таком современном посёлке, его родной сын.

— Моя жена Амина ещё не вернулась. Она пошла в соседний город продавать сахар и молоко.

Мей Сансай заметил у стены груду арабских книг в кожаных переплётах. Он улыбнулся. Наконец-то Одио обращает помыслы к вере и праведной жизни.

Он протянул руку и, взяв одну книгу, стал с интересом просматривать её. Жилка задрожала на виске. Буквы зашатались и запрыгали перед глазами. Он приложил ладонь ко лбу и почувствовал, что голова очень горячая. Да и всё тело в огне. Он вспомнил, что его недавно укусила муха, и испугался. Неужели это начинается сонная болезнь?

Не прошло и часа, а он уже лежал на спине, укутанный самыми тёплыми одеялами. Его бил озноб, он впадал в забытьё, и даже почти не чувствовал запаха масла бассии, которым растирал его Одио.

— Одио, Одио, я умираю...

— Да смилостивится над тобой Аллах. Ты не можешь умереть в моём доме.

— Аминь! Аминь!

Мей Сансай услышал ласковые слова, которые произносил над ним тихий нежный голос.

— Это моя жена Амина, — пояснил Одио. — Ты чересчур устал за время скитаний. Лежи и ни о чём не беспокойся. ты уже не молод.

— Я знаю. Это старость. Моё время кончилось.

Одио подал ему отвар, и он с жадностью выпил его. Когда он проснулся, Одио уже не было. Сансай видел страшный сон. Ночь была свежа и так тиха, что он явственно различил стрекот цикад. Амина сказала ему, что Одио ушёл из Новой Чанки и отправился в погоню за Шеху. Человек, похитивший у него Фатиме, вдруг появился в деревне.

— Когда он вернётся?

— Я не знаю, отец моего мужа.

— Как всё это глупо! А если они заманят его в засаду? О, Аллах! Молю тебя, о, Аллах! Дай ему трезвость мысли. Пусть он возвратится домой. — Его губы шевелились, произнося молитву, но вскоре голова его поникла и комната наполнилась храпом.

Глава VIII

Гнев Одио разрастался, и он гнал коня всё быстрее и быстрее. Он колотил его пятками по бокам, проклинал его и жестоко хлестал тростью. Он припал к гриве, и глаза его метали молнии, впиваясь в прогалины и тени между кустами.

В кустарнике не было никого, и по пути Одио видел лишь двух-трёх крестьян на окраинных расчистках. Не выпуская мотыги из рук, они поднимали глаза и искоса наблюдали за всадником. Порой ему казалось, что он видит в чаще человека, но это только казалось. Трава колыхалась под ветром, мелкие узловатые деревья темнели в полях.