Когда горит трава

— Отец, сегодня вечером на приисках будет большой праздник. К одному белому из их страны приехала невеста, и в её честь будет представление.

— Что ты говоришь!

— Правда, — сказал Джалла. — И она очень красивая. Я думаю оставить сегодня стадо на слуг и пойти в деревню.

— И повидать Фиддиго?

— Может быть. — улыбнулся Джалла.

К ночи возвратились Шайту и Лейбе. Сансай обнял жену и приласкал дочь. Их радости не было конца.

* * *

Посреди площади, неподалёку от колокола, обычно возвещавшего о начале рабочего дня, был разложен гигантский костёр. Толпа людей вокруг него образовывала полную луну, как на шарро. Молере сидел со своей европейской невестой в креслах, похожих на троны. Желтоватые блики от костра играли на коже европейской девушки. Её глаза, устремлённые в сердце костра, были тёмными озёрами.

Перед костром плясали те же девушки фулани, что и на шарро, только их стало больше. Все мужчины не сводили глаз с Фиддиго, но у костра было много и других стройных танцовщиц. Слова их песни поражали воображение мужчин, сверкающие зубы и равномерно покачивающиеся бёдра кружили им головы.

Когда песня кончилась и девушки ушли из круга, юноши последовали за ними. Несколько юношей собрались вокруг Фиддиго, но она заговорила с Джаллой:

— Ах, это ты, мой дорогой!

— Фиддиго! — Он взял её за обе руки, голос его звучал неуверенно. — Фиддиго, я люблю тебя. У меня достаточно скота, чтобы осчастливить твоего отца.

— Но мне твой скот не нужен, — рассмеялась она.

— Фиддиго, заклинаю тебя Аллахом! — Джалла был не на шутку смущён её словами. — Я не могу жить без тебя. Кай! Из-за тебя я вынес такие удары...

— И сбежал от кобоко. Клянусь аллахом, ты не можешь смотреть в глаза ни одной девушке.

— Каждый поступок имеет причину.

— У твоего поступка нет причины, Джалла. Ты просто трус.

Юноши и девушки, взявшись за руки, парами выходили к костру из теней. Это была ночь любви, и Джалла шептал своей избраннице страстные слова. Они отошли в тень и стали говорить, издали до них доносилась музыка празднества, на которую они не обращали внимания. Они всю ночь сидели на поваленном стволе дерева и говорили о будущем.

Глава XIII

На рассвете Сансай понял, что не в силах подняться. Разламывалась голова, и тело отяжелело от боли. Дышалось с трудом. Шайту дала ему отвару и осталась возле больного, а Джалла с парнями выгнал стадо на пастбище. И во сне, и наяву Мей Сансай непрестанно говорил о Рикку. — Я умру, не повидав сына! — Этого не случится, — заверила его Шайту. — Просто он сейчас ещё в пути к пограничному краю, где живёт Лигу.

— А я так и не встретил его, — жалобно говорил Сансай. — Отец, если это всё из-за Фатиме, то не стоит о ней и думать, — сказала Лейбе. Сансай приподнялся на локте.

— Меня тянет идти и идти. Жена взяла его за плечи и уложила. — Подожди, скоро Джалла погонит стадо по берегу на юг. Тогда тебе полегчает.Сансай повернулся лицом к стене.

* * *

За двадцать дней боль вышла с потом, и они снова двинулись на юг. Кочевать со стадом и семьёй — занятие, которое может испугать любого новичка. Но Джалла был спокоен и решил не переутомляться. Когда разбирали хижины и их бамбуковые каркасы навьючивали на быков, Джалла отозвал отца в сторонку. — Мы о чём-то позабыли, — сказал он. — Разве?

— Да, клянусь Аллахом. Может ли мужчина прожить всю жизнь в одиночестве?

— Ах, вот ты о чём!

— Я бы очень хотел, чтобы ты поскорее сходил к отцу Фиддиго. И не торгуйся слишком. Если он потребует двадцать коров, я согласен дать за неё двадцать.

— Трёх вполне хватит! — замахал руками Сансай. — Ты готов отдать двадцать, потому что ты вне себя от любви. Когда к тебе вернётся разум, ты скажешь: "Что я наделал!"

— Так сходи, отец. И решай, как знаешь.

— Иду! — сказал старик.

Он взял зеркальце и стал выщипывать себе бороду. Он долго трудился над своим лицом, массировал и разглаживал морщины, и вот совсем стал похож на юношу. Когда он выходил их хижины, в его походке появилась былая упругость.

— Кай! Разве ты жених? Ты такой красивый!

— Пусть Фиддиго видит, что у тебя красивый отец!

Он стал спускаться с холма, а Джалла шагал рядом с ним и в последний раз напоминал о своих планах. Он говорил, загибая пальцы:

— Во-первых, мне придётся сходить на базар.

— Зачем?

— Как же! Надо продать быка и купить платье.

— Правильно! — Сансай кивнул. — А кроме того, ты должен порасспрашивать людей кое о чём. Ты понял меня? — Он подмигнул Джалле. — Но будь осторожен. Не забывай о врагах.

— Во-вторых, надо купить бамбука на хижину для моей жены.

— Ладно. — Мей Сансай нетерпеливо отстранил сына. — Я должен идти, не то ночь застанет меня в дороге.

Джалла похлопал его по спине.

— Ха-ха! Как может ночь застигнуть тебя в дороге, когда сейчас только утро?

* * *

Джалла возвратился в становище. Ему было радостно видеть, что всё уже готово. Тыквенные сосуды, кастрюли, циновки — всё было тщательно запаковано в узлы и навьючено на грузных быков. Стадо выстроилось на дороге, впереди и сзади него стояли погонщики.