Когда говорят мертвецы. 12 удивительных историй судмедэксперта

Но что это значит? Это ссора двух влюбленных? Или спор между соседями по общежитию? Почему этот спор так обострился? Полиция немедленно приступает к расследованию и начинает изучать окружение Лукаса. Так, довольно быстро выясняется, что 25-летний мужчина уже много лет страдает шизофренией, которую он до сих пор довольно успешно скрывал и серьезность которой не осознал до конца. По-видимому, он почти не наблюдался у врачей и не принимал лекарств, по крайней мере, регулярно. Вместо этого с детства он много курил травку, что, конечно, является не самой лучшей идеей при шизофрении. Несколько лет назад он обращался за психологической помощью по поводу жестокого обращения и пережитого насилия в детстве, но терапия, вероятно, мало ему помогла. Во время гражданской службы молодой человек обратился к психиатру. Лукас постоянно думал, что за ним следят. Мания преследования настолько усилилась, что парня пришлось временно госпитализировать. Тем не менее ему удавалось как-то жить самостоятельно и почти без сложностей. В последнее время он изучал математику, снимал квартиру в новом общежитии, у него даже появилась девушка. Когда ему становилось не по себе в шумном Берлине, он уезжал к дяде в Саксонию-Ангальт. Лукаса, должно быть, сильно раздражал непривычный для него распорядок дня в общежитии со всеми его условиями и правилами — тем более что новые жильцы все еще вели масштабные ремонтные работы. Другие студенты рассказывали, что они часто спорили со странным соседом: из-за денег, из-за распределения комнат, а также из-за мытья посуды или выноса мусора. Лукас стал все чаще избегать ночевок в квартире.

В день преступления он тоже приходит домой только под утро. Все еще спят — кроме Юлии, основного арендатора. Между ними быстро завязывается жаркая дискуссия в гостиной. Спустя короткое время соседи по комнате просыпаются от громких криков. Когда один из троих хочет посмотреть, что случилось, Лукас подходит к нему с большим кухонным ножом. Юлия лежит на полу в гостиной, хрипит и истекает кровью. «Не подходи, не подходи!» — в безумии кричит преступник. Сосед по комнате баррикадируется в своей комнате, опасаясь за свою жизнь. Перед этим он бросает в Лукаса кухонную полку.

Можно ли было предугадать, что однажды Лукас совершенно слетит с катушек и убьет человека? Мог ли тогда кто-нибудь — врач, социальная служба, клиника, опекун — осознавать опасность, которую этот молодой человек будет представлять для окружающих?

Ответить на этот вопрос сложно.

Во время обучения профессии судебного врача я в течение шести месяцев был прикреплен к судебному психиатру, внештатному врачу, который осматривает людей с психическими заболеваниями от имени суда. Судебная психиатрия занимается, среди прочего, такими темами, как виновность или степень опасности преступников. Речь идет о том, можно ли вообще судить этих людей, а также как, где и как долго государство должно их содержать. Такие специалисты посещают преступников, которые уже совершили уголовные преступления. Они задают вопросы, стараются получить максимально точное представление о душевном состоянии и условиях жизни осужденных. В основном для осужденных эта процедура является добровольной, они могут вообще не отвечать ни на один вопрос. Однако многие охотно говорят о том, что творится у них в голове.

За те шесть месяцев я вдоволь наслушался историй о пугающих галлюцинациях. Больные шизофренией рассказывали нам, что ночью видят у своих кроватей фигуры, одетые в черное, которые угрожают им пытками, если они не сделают то или это. Еще они описывали туман, который проникает под дверь их комнаты, чтобы лишить их разума и взять под контроль их мысли. Несмотря на всю абсурдность этих рассказов, мы не должны забывать об одном: для этих людей это реальные, пугающие их вещи. Они не могут отличить реальность от бреда. Следует прояснить, что многие люди, страдающие шизофренией, никогда не становятся преступниками, они получают лечение и принимают лекарства, чтобы контролировать свое заболевание.

Некоторые из тех, кого я в то время посетил вместе с судебным психиатром, совершили только незначительные административные правонарушения, они жили дома со своими родителями, или у них был официальный куратор. Другие находились в закрытом психиатрическом учреждении или в СИЗО, поскольку уже совершили ужасные преступления. Эти люди кидались на своих близких с ножами или топорами, нападали на совершенно незнакомых прохожих или причиняли людям другие страдания. В таких случаях перед судом стоит непростая задача — нужно решить, кто из этих преступников представляет угрозу и насколько она велика. Далеко не все люди с шизофреническим расстройством становятся однажды агрессивными, но и не всем удается, в конечном итоге, избежать внимания правосудия.