Когда я был маленьким, у нас была война

Как бы рано не проснулся, а мама при свете коптилки склонилась над машинкой и строчит, строчит, строчит.

Наверное, первые мамины изделия особого восторга у людей не вызывали, но после войны маме заказал штаны-галифе из бостона сам начальник НКВД Алтухов.

А ведь это он арестовал мужа тетки Олянкии «за агитацию».

ПЛЕННЫЕ

Однажды прошел слух, что скоро в соседнее село пригонят пленных красноармейцев, и вместе с немцами их будут охранять полицаи. Нашей маме очень хотелось спросить пленных, не видел ли кто-нибудь нашего папу?

Когда пригнали красноармейцев, мама взяла два десятка яиц, бутылку самогона и отправилась в Новоселовку. Яйца отдала немцам, самогон полицаям, за это ей разрешили поговорить с пленными. О папе она ничего не узнала, зато один знакомый полицай сказал по секрету, что завтра ночью немцев в охране не будет, останутся одни полицаи. Если у кого есть сало, может выменять любого красноармейца.

Мама тихонько шепнула об этом тетке Куньке, та еще кому-то, и скоро эту новость узнали не только в нашем селе, но и соседних. Лишь стемнело, у новоселковской школы, в которой держали пленных, собралось много женщин, и начался торг. Выменяли больше двадцати человек. Кто-то нашел отца, кто-то брата или сына. Но были и такие, что забирали совсем незнакомых. Наша незамужняя соседка Маруся выменяла себе раненного казаха. Мать журила Марусю за то, что не выбрала кого-нибудь из наших, к тому же здорового. А та обнимала казаха и смеялась.

Вечером мама вдвоем с теткой Кунькой гадали на картах и тихонько пели, вдруг заходит женщина из Новоселовки, плачет и пытается целовала им руки. Она вызволила из немецкого плена мужа, и каким-то образом догадалась, кому этим обязана. Мама очень напугалась и, на всякий случай, отправила всех детей к деду Паньковичу. Если проведала эта женщина, могли узнать и немцы. Но обошлось. И уже потом после войны, когда у нас родились Виталий и Лёня, а Аллочка умерла от голода, высокий бородатый мужик привез в наш двор целую повозку тыкв. Сгрузил, поклонился маме и уехал. Только потом мы узнали, что это и был тот выменянный по маминой подсказке пленный из Новоселовки…

ОБИДА

До войны Иван и Егор были друзьями, и даже женились в один день. Иван женился на тетке Марусе, а Егор на тетке Нине. Теперь дружили семьями, и даже воевать ушли вместе. На войне Иван и Егор попали в окружение, а затем в плен. Тетка Маруся выменяла своего Ивана за бутылку самогона и кусок сала. Он только ночь провел дома, затем ушел в плавни. Это такие заросли из камыша и деревьев, в которых пробраться немцам — нечего и думать, а партизанам — запросто. У этих партизан было много лодок и, когда пришла Красная Армия, они перевозили бойцов через Днепр. Немцы стреляли из пушек, и очень много партизан погибло. Погиб и Иван тетки Маруси. Теперь в том месте стоит памятник, на котором записана его фамилия.

А вот тетка Нина своего Егора не выменяла, и после войны он вернулся домой живой и здоровый. Ему бы радоваться, а он чуть что — напивается водки и гоняется за теткой Ниной. Она прячется в хате тетки Маруси, там Егор разоряться не смеет, а только сидит и плачет. Вместе с ним плачет и тетка Нинка.

Папа с мамой жалеют и тетку Нину, и дядьку Егора. Хотя, дядьку Егора больше.

НАШИ

Во время войны в нашем селе никогда не говорили Советская или там, Красная Армия, советский самолет или танк. Все объединялось одним словом: «НАШИ». «Скорее бы НАШИ пришли!», «Возле станции подбили НАШ танк», «Немцы своих захоронили, а к НАШИМ и подходить запрещают»…

Даже пятилетняя полячка Зося, попавшая в село вместе с беженцами, увидев самолеты с красными звездами, радостно кричала:

— Матка бозка! Наси летят!

ВОЙНА

Всю войну и долго после нее мы играли в войну. Делились на «русских» и «немцев», вооружались и с криком «Ура а! За Родину, за Сталина!» бросались в атаку. «За Родину, за Сталина!» кричали и «русские» и «немцы», так что непосвященному понять, где какая армия, было трудно.

Через наше село два раза прошла взаправдашняя война, на нас падали бомбы, мы видели убитых. Поэтому эту детскую забаву никто из нас никогда не называл появившимся несколько позже пренебрежительным словом «войнушка». Мы знали, что война — это очень серьезно.

ДВОЕЧНИКИ

Немцы вошли в наше село летом, когда самые каникулы, и первого сентября школа так и осталась на замке. Тогда моя мама вдвоем с крестной мамой Галей отправились в район к бургомистру и попросили разрешения учить детей. Тот разрешил, но потребовал заклеить в учебниках страницы, на которых написано о Сталине и Красной Армии. Понятно, наши полицаи вместе со старостой должны за этим проследить.

Собрали учебники, приготовили из муки клей и за работу. Учительницы вместе со старшими учениками заклеивают, а полицаи — Радько и Плужник проверяют. Если буквы просвечивают через наклеенную бумагу, ругаются и требуют переклеить.