Когда кончаются праздники

В разных концах города расположено несколько кладбищ. Раньше они находились возле церквей, а сейчас церкви не действуют, на них нет крестов, а внутри где-то устроили склад, где-то гараж. Деревни, которые находятся за кладбищами, постепенно стали называть улицами. Теперь у них новые имена – Комсомольская, Первомайская, Советская. И все равно многие еще именуются по-старому – Мышино, Березово, Вараксино.

Наш дом, хоть и стоит за кладбищем, это уже городская улица Коммунистическая. Но только кроме деревянных, одноэтажных домишек да огородов здесь ничего нет. Все, что нужно для жизни, – магазины, баня, почта, Дом культуры и школа – расположены в общем-то не далеко, но, чтобы добраться до них, надо перейти дорогу, миновать пивнушку с ее извечной лужей, пройти по деревянным тротуарам до калитки в заборе, прошагать напрямик, огибая могилы, через кладбище, обойти церковь, а там уже и город.

В город без родителей мы не ходим. Если только кого-то из ребятишек посылают в магазин за хлебом. Тогда мы идем через кладбище целой ватагой. Так весело и не страшно. Поодиночке в город мы идем в обход, есть и такая дорога, но идти по ней очень долго. Вообще-то кладбище, про которое ходит много слухов, мы стараемся избегать. Но вот избежать походов в баню, которая находится как раз напротив кладбища, мне никак не удается.

К бане отец начинает готовиться загодя. Срезает березовый веник в рощице сзади дома, вымачивает его в кипятке, а потом проверяет гибкость веток прямо на своей руке – хлещет себя изо всех сил, оставляя на коже красный след. Все это каждый раз вызывает во мне законный ужас, поскольку я представляю, как этим веником он будет лупить меня в бане, как я буду вырываться и орать, а отец будет цепко держать меня одной рукой, а потом еще неожиданно обольет с головы холодной водой, приговаривая:

– С гуся вода, с мальчишки мово худоба.

Братик мой Женька еще маленький, сестры ходят в баню с матерью, поэтому процедура приготовления к парилке беспокоит только меня. Есть и вторая причина нелюбви к бане, которая состоит в том, что в баню мы ходим после обеда, а возвращаться приходится вечером в сумерках через кладбище. Отец мой человек строгий, за ручку меня никогда не держит, а, наоборот, посылает идти одного впереди. Идти первым между могилами в темноте страшновато, все кажется – маячит на пути что-то белое, а идти сзади еще страшней – вдруг схватит кто-нибудь, а отец и не услышит. В общем, кладбища я боюсь. Но после одного случая бояться перестал.

В тот раз все было как всегда. В бане я немножко поорал, пока отец хлестал меня веником, постонал из-за того, что мыло попало в глаза. Потом распаренного и завернутого в полотенце он выставил меня в предбанник, велел одеваться, а сам ушел в парилку. Я одевался, посматривая на занавешенные шторами окна и пытаясь угадать, очень ли темно на улице. И все же в душе теплилась небольшая радость – после бани отец обычно заходил в пивнушку, где покупал мне леденцы или пирожок с повидлом.

Иногда в бане работал буфет, тогда в пивнушку идти было незачем, пива можно было выпить прямо здесь. Сегодня был как раз такой день. Я видел, как буфетчик, здоровый, красный дядька, при помощи мужиков, претендующих на первые места в очереди, катил за прилавок большую пивную бочку.

Первые жаждущие уже сдували пену в кружках, когда наконец-то из парилки вышел отец.

– Ну чего ты так долго? Я пить хочу.

– Погоди, щас быстро оденусь и тебе лимонаду куплю, там у меня Михалыч в очереди стоит.

Пока отец собирался, а потом стоял в очереди со своим знакомым, я совсем запарился и устал. Отец тоже вылез из толпы мужиков красный и взмыленный. В руках он держал две здоровые кружки пива.

– А где лимонад? – снова застонал я.

– Нету у них лимонада. Я специально два пива взял, чтоб ты попил немножко.

Он поставил кружки на подоконник и достал из кармана пакетик с леденцами. Это немного успокоило меня, но пить захотелось еще больше и я чуть-чуть отпил из кружки противного теплого пива, которое мне страшно не понравилось. Я подумал, что запах пива, пожалуй, лучше, чем его вкус. И как только мужики выпивают его по несколько кружек.

От пива на душе и в теле стало немного приятней. Я повеселел и стал терпеливо дожидаться отца, который одну привычную кружку влил в себя довольно быстро, а вторую, почти полную, пил неторопливо да так и оставил недопитой. Видно, пиво тоже ему не понравилось.

Мы вышли из бани, когда было совсем темно. Единственный фонарь освещал площадку у крыльца, а дальше, за дорогой, где начиналось кладбище, стояла кромешная темень. Я, как всегда, шел впереди и после пива почти совсем не боялся. А отца с двух кружек немножко развезло и он шел сзади, слегка пошатываясь и сопя.

Я шел и вспоминал, какие истории мне доводилось слышать про кладбище. Кроме того, что покойники встают из могил и пытаются утащить с собой не званных ночных гостей, говорили, что на кладбище промышляют разбойники и по ночам грабят одиноких прохожих. Правда, многие истории на поверку оказывались не такими ужасными.