Когда красное становится черным

– Спросите у знающих людей. Мне случалось читать об этом ресторане. Там шеф-повар опускает лапшу в огромную кастрюлю с кипящей водой, поэтому лапша приобретает особую консистенцию. Но потом в воду добавляют крахмал, и лапша теряет свою структуру. Еще не так-то просто поменять воду в такой большой посудине, поэтому шеф-повар добавляет туда много холодной воды, хотя это не очень хорошо. Гурманы верят, что лапша, которую они варят ранним утром, вкуснее.

– О боже, разве можно столько знать о приготовлении лапши?

Чэнь был удивлен тем, что на лице его собеседника он увидел недоумение.

– И поросята тоже должны быть. Небольшие кусочки поросятины сначала в супе-лапше, а потом у вас во рту. Это эксклюзивное блюдо. Очень своеобразное и совсем недорогое. Обязательно сходите туда в выходные.

– Вы должны опросить мистера Жэня, шеф. Вам будет о чем поговорить.

– Экономный гурман, – повторил Чэнь, кладя последнюю креветку в рот. – Я не знаю, к какому типу людей принадлежит этот Жэнь, но, судя по вашему описанию, он больше не живет в тени культурной революции.

Когда Чэнь добрел до своего дома, он обнаружил на столе записку, написанную Белым Облаком: «Извините, мне нужно в институт. Обед в холодильнике. Если вечером я Вам понадоблюсь, пожалуйста, позвоните мне».

Еда, которую она приготовила, была простой, но вкусной. Свинина, выдержанная в вине, наверное из «Дели», кусочки замаринованного в острой заливке огурца со «стеклянной» лапшой и зелеными бобами выглядели очень привлекательными на вид и, вероятно, вкусными. Также там была сковородка с еще теплым рисом. Хороший будет ужин, подумал Чэнь. Закрывая дверцу холодильника, он попытался не думать о деле Инь. Предстоял нудный процесс. Надо будет идти и опрашивать ее соседей, то есть повторять работу Юя.

А что еще делать?

Он снова углубился в перевод делового проекта «Новый Мир».

8

Циньцинь позвонил домой и сказал, что переночует у одноклассника. Не так уж часто Юй с Пэйцинь ночевали вдвоем. Несмотря на свою неудовлетворенность расследованием, Юй решил пораньше вернуться к Пэйцинь.

Была холодная ночь. Они сидели под одеялом, опершись на подушки, лежащие на передней спинке кровати. Понадобилось немало времени, пока их тела согрелись под холодным одеялом, чтобы можно было переносить холод комнаты. Его нога слегка касалась ее ноги. Пальцы ее ног были мягкими, но все еще замерзшими. Он положил свою руку на ее плечи.

В мягком свете она выглядела все той же девушкой, какой он ее впервые встретил в Юньнани, на той же бамбуковой скрипящей кровати, в тени сверкающей свечи, за исключением маленьких морщинок, похожих на рыбий хвост, вокруг глаз.

Но у Пэйцинь этим вечером было кое-что еще на уме. Она хотела рассказать ему историю «Смерти китайского профессора», роман лежал на одеяле. Бамбуковая бабочка, закладка, торчала из книги.

Юй читал немного. Он несколько раз пытался проникнуться романом «Сон в Красном тереме», любимым Пэйцинь, но сдавался сразу после трех или четырех страниц. Он не мог привыкнуть к героям романа, которые жили в роскошных особняках пятьсот лет назад. А у Пэйцинь была страсть к чтению. Что касается книг о культурной революции, то он прочел только два или три коротких рассказа, которые ему показались абсолютной выдумкой. Юй заметил, что, если бы в начале шестидесятых кто-то из так называемых «героев» не бросил вызов Мао, национальная катастрофа не приняла бы таких масштабов.

Занимаясь делом Инь, он считал, что обязан прочитать роман «Смерть китайского профессора» с начала до конца. К счастью, Пэйцинь уже занялась этим.

Она немного рассказала ему о книге и этим вечером хотела все изложить в деталях.

– Итак, – сказала Пэйцинь, поджимая ноги, – все основано на отношениях между ними. Из рассказа Пэйцинь следовало, что Ян родился в Шанхае, в богатой семье. В сороковых годах он уехал учиться в Штаты, там получил ученую степень доктора литературы и начал издавать свои стихи на английском. В 1949 году он поспешил домой, полный страстных мечтаний о новом Китае. До того как Ян пострадал во время кампании против правых в середине пятидесятых, он преподавал английский в университете, переводил английские романы и писал стихи на китайском.

Вскоре он был осужден как реакционный правый. Из-за этого от него отвернулись друзья и родственники, и он перестал писать стихи, хоть и продолжал переводить книги, которые были утверждены правительством. Например, работы Чарльза Диккенса и Теккерея, о которых благодушно отозвался Карл Маркс, или произведения Марка Твена и Джека Лондона, в чьих сочинениях была видна критика капитализма. Потом его вызвали в соответствующие органы и призвали воздержаться от распространения «западных декадентских идей», в то время когда большинство партийных работников ни слова не понимали по-английски.