Когда меня не стало

– Тогда поезжайте к нему сейчас, а я ближе к вечеру… – Белла сказала это нарочно, видя, как не терпится Зине навестить больного. – И передайте ему, что у меня все в порядке… Хорошо?

– Хорошо, – обрадовалась Зина и принялась собирать сумку. – А вы кушайте, здесь и котлеты, и сыр, и ветчина… Сейчас я сварю вам кофе…

– Не надо, я все приготовлю сама, тем более что здесь и делать-то нечего…

После ухода Зины Белла позвонила Савельеву.

– У вас есть какие-нибудь новости? – спросила она, обрадовавшись тому, что застала Савельева на месте.

– Новости-то есть… Но это не телефонный разговор… Ты сейчас где, у Гриши?

– Где же еще…

– Хорошо, тогда я пришлю за тобой машину, и тебя привезут в морг…

– А не рановато ли? Я ведь пока что живая… – попробовала пошутить Белла, чувствуя, однако, как у нее от этих слов подкатывает теплый тошнотворный комок к горлу.

– Нет, в самый раз… Просто у меня здесь дела, а заодно встретимся с тобой и поговорим… У меня же времени мало, поэтому уж не обессудь… приезжай…

Через полчаса она уже ехала в «Волге» с неразговорчивым молодым водителем в сторону университета, во дворе которого и находился центральный морг и патологоанатомическая лаборатория.

Университет утопал в зелени кленов, лип и тополей. Между старинными зданиями корпусов были разбиты клумбы с флоксами и прочими незатейливыми и практически неухоженными цветами.

Савельев встретил Беллу прямо у входа в морг. Белый особняк с облупившимися стенами и полуразрушенной лепниной, изображавшей когда-то растительный узор. Кое-где на стенах виднелись проплешины темного грибка – естественная реакция на хроническую сырость корпуса.

– Привет. – Он похлопал ее по плечу. – Как спала?

Сам Савельев, в джинсовом костюме, с сигаретой в зубах, выглядел отдохнувшим и выспавшимся.

– Спасибо, неважно… Мне кажется, что я еще не скоро смогу выспаться как следует… – призналась Белла. Для похода в морг она выбрала темные брюки и черную трикотажную кофточку. Ей всегда казалось, что в морге все вымазано в крови, а потому предпочла черный цвет. Она даже не надушилась, подумав о том, какое, должно быть, немыслимое сочетание запахов даст аромат духов, растворенный в трупных испарениях…

– Не переживай, все будет хорошо… Заходи и ничего не бойся. Ты должна знать, что ты здесь не одна, что в любую минуту я смогу вытащить тебя отсюда и привести в чувство…

– Хорошенькое начало… – Беллу охватила внутренняя дрожь.

Миновав мрачный полутемный коридор, выложенный оранжевыми, ядовитого оттенка, плитками, они вошли в более светлое помещение с письменным столом и, как ни странно, вешалкой для одежды. Белла, представив себе, что трупы, перед тем как лечь на стол под нож патологоанатома, сначала раздеваются, ужаснулась нелепости своих болезненных фантазий и попыталась взять себя в руки.

– Знакомься, это Олег Виноградов, – представил Савельев Белле высокого, худого и рыжего парня в некогда белом, а теперь грязно-буром халате, поверх которого лоснился длинный клеенчатый фартук неопределенного цвета. – Наш эксперт… Я понимаю, конечно, что это зрелище не для слабонервных, а потому прошу тебя, насколько это возможно, абстрагироваться от происходящего… Пойдем, я покажу тебе Раю Исханову…

Олег провел их в большой, залитый мертвенным серовато-голубоватым светом неоновых ламп зал, где на столах из нержавейки лежали трупы, и оставил их одних.

Белла смотрела на распростертое перед ней тело Раи Исхановой с отслоившейся кожей серого цвета и одутловатым страшным лицом утопленницы и пыталась представить себе эту девушку такой, какой она была перед смертью. Черные длинные волосы, наверняка темные глаза, красивый овал лица… Кому понадобилось убивать ее? За что?

– А что с Исхановым? Разве он еще не похоронил дочку?

– Нет, – каким-то странным голосом ответил Савельев и прокашлялся, – он не похоронил ее, потому что не смог… Видишь ли, Белла, его убили…

Голос Савельева отозвался эхом где-то наверху, под самым потолком. Белла вздрогнула.

– Нет, этого не может быть, – прошептала она. – Когда?

– Вчера вечером.

– Его застрелили?

– Нет, его удушили так же, как его дочь. Мы даже сравнили фотографии следов пальцев на горле – они практически совпадают.

– Может, я ничего и не понимаю, но у каждого человека по ПЯТЬ пальцев, а не по шесть или семь, следовательно, следы удушения на шее у всех удушенных – даже разными людьми – могут быть приблизительно одинаковыми… Как же можно предполагать, что их душил один и тот же человек?

– В какой-то степени можно.

– А где его удушили?

– На улице, когда он возвращался с кладбища, где договаривался с могильщиками… недалеко от дома, напали и удушили… Следы борьбы почти отсутствуют… Эффект неожиданности, надо полагать, сыграл здесь не последнюю роль… А если еще учесть и его психологическое состояние… – Савельев вздохнул. Для следователя прокуратуры он был чрезвычайно эмоциональным.