Когда мы надеемся

Эрин выбрала этот момент, чтобы присоединиться к разговору:

– Давайте поедим пончики, а ты, Элла, тем временем расскажешь нам о своей поездке в Сеул?

Я послала Эрин благодарную улыбку и, повернувшись к Лив, спросила:

– Хочешь послушать о моих приключениях?

Пожав плечами, та кивнула:

– Я взорвусь от любопытства, если в самое ближайшее время не устрою тебе допрос.

Я со смехом ответила:

– Тогда отнеси пончики в гостиную, а я пока сбегаю за телефоном. Будем смотреть фотки.

Улыбка Лив почти ослепила меня. Забрав телефон из своей комнаты, я пошла в гостиную и села рядом с Лив и Эрин на диван. Моя младшая сестренка продержалась секунды три, после чего принялась забрасывать меня всевозможными вопросами. Эрин от нее не отставала. Лив спрашивала о Сеуле, о царящей в городе атмосфере, о том, чем мы с Чжэ Ёном занимались… Когда я рассказала, как мы наблюдали с горы за восходом солнца, Лив округлила глаза, а Эрин мечтательно вздохнула. Еще я рассказала, как побывала в студии Чжэ Ёна, умолчав о том, что нас застал его менеджер. Вместо этого я принялась восхищаться корейской едой. К концу моего рассказа Эрин предложила устроить корейское барбекю, а Лив нетерпеливо заерзала, словно мечтая вскочить и забронировать ближайший рейс в Сеул. Что ж, я охотно полетела бы с ней…

К тому времени, как Мэл вернулась домой, Эрин уже ушла. Мэл спросила, где Чжэ Ён, и я повторила то, что сказала Лив. После этого Мэл села с нами и стала слушать мои рассказы о Южной Корее и о том, что я там видела.

На протяжении дня я то и дело проверяла телефон, надеясь увидеть сообщение от Чжэ Ёна. Он написал мне перед тем, как сесть в самолет, и с тех пор больше не давал о себе знать. Интересно, как у него дела? Легче ли ему из-за того, что Мин Хо рядом? Или, может, сейчас он нуждается во мне так же сильно, как я в нем? Мысли все время возвращались к сегодняшнему утру. Чжэ Ён выглядел таким оптимистичным, будто нашел способ повлиять на свое будущее вместо того, чтобы смириться с решениями лейбла.

Я завидовала решимости Чжэ Ёна. Завидовала тому, каким бесстрашным он выглядел, хотя точно знала: он боялся, что его заставят покинуть группу. И все же Чжэ Ён продолжал бороться, пусть дело и казалось безнадежным. Я же в отличие от него страшилась сделать шаг в новом, неизвестном для себя направлении, продолжала изучать эту несчастную экономику.

На протяжении последних нескольких недель… нет, месяцев, я запрещала себе думать о том, чтобы бросить учебу и начать что-то новое. И вот сейчас я спрашивала себя: сколько еще я продержусь? Почему не могу позволить себе заняться тем, что приносит мне счастье? Раньше я верила, что смогу отплатить Мэл за все, чем она пожертвовала ради нас, но теперь… При мысли о том, что завтра мне предстоит вернуться к учебе, у меня заболел живот.

«Я больше так не могу», – поняла я с отчетливой ясностью, и от этой мысли по рукам побежали мурашки. И в то же время я почувствовала, будто тиски, сжимающие мою грудь, наконец-то разжались.

– Что случилось? – поинтересовалась Лив, пихнув меня в бок, и только тогда я поняла, что замолчала на середине предложения.

Я мотнула головой, не зная, как рассказать обо всех обуревавших меня сомнениях, и нерешительно позвала:

– Мэл?..

Такое чувство, будто внутри включился автопилот… Слова вылетают у меня изо рта, но я не знаю, что собираюсь сказать.

– Мы можем поговорить?

Сестры недоуменно переглянулись. Они слушали мои рассказы о поездке в Сеул и не знали, что тем временем у меня в голове шел напряженный мыслительный процесс. Впрочем, Лив заметила, что меня что-то беспокоит. Она послала мне слабую улыбку, схватила тарелку с пончиками – мы не съели и половины, – и ушла к себе в комнату.

В голове звенящая пустота. Я не готовилась к разговору и теперь не знала, с чего начать, по позвоночнику пробежал противный холодок. Мэл скрестила руки на груди и выпрямилась, словно готовясь услышать плохие вести. Даже не знаю, как она отреагирует на то, что я собираюсь сказать…

– Я ненавижу свою специальность, – выпалила я.

Мэл удивленно вскинула брови, растерянно моргнула, открыла рот, но ничего не сказала. От волнения сердце в груди бешено заколотилось.

– Я с трудом заставляю себя высиживать лекции, мне не нравится материал, который мы проходим. Преподаватели такие скучные, что я не могу слушать их дольше получаса, потому что засыпаю. Я ненавижу ходить на пары, но хожу – и все ради того, чтобы однажды найти высокооплачиваемую работу! Я бы предпочла заниматься чем-нибудь другим, чем-нибудь более творческим или, по крайней мере, не таким скучным!

Слова хлынули из меня потоком. Я попыталась взять себя в руки, но плотину прорвало, еще когда я только открыла рот, и поток было не остановить.

Мэл молча смотрела на меня, паника набирала обороты. Через несколько секунд старшая сестра нахмурилась и поинтересовалась:

– Тогда почему ты не бросишь?

У меня отвалилась челюсть. Как… Что? Мне показалось или она и правда это спросила?