Когда мы верили в русалок

Ближе к концу, я уверена, Кит возненавидела меня, ведь я во всем ее разочаровала. Украла ее вещи, потому что голодала. Подолгу не объявлялась, хотя понимала, что она практически умирает от одиночества. Мне тоже было одиноко, но я знала одно – надо любой ценой затоптать эту боль. Я занималась сексом со всем, что двигалось; напивалась и ширялась до потери пульса. Это был единственный выход. Я была не в силах рассказать ей обо всем, что произошло. О том, над чем я была не властна, и о том, что могла контролировать.

О том, что я хотела бы изменить, будь у меня такая возможность.

Но, даже если ты страдаешь, у тебя не получается делать то, что хочешь. И даже если б я сумела загладить вину, даже если б мы жили бок о бок, разве посмела бы я?

Поток боли, извергаясь из груди, заполоняет все мое существо. Океан за окном волнуется, переливается вспышками света, рокочет, словно задумал что-то недоброе.

Закрываю компьютер. Предаваться сожалениям – не просто плохая идея; это опасно. Я сделала свой выбор и должна с этим жить.

* * *

Утром Саймон, наблюдая, как я одеваюсь, наклоняет голову и просит:

– Надень, пожалуйста, бирюзовое платье, что я купил несколько недель назад.

Мне не очень нравится этот вариант. Саймон любит наряжать меня, во все самое лучшее – в его понимании. Платье, что он имеет в виду, хлопчатобумажное, простого кроя, без рукавов. Оно выгодно подчеркивает цвет моих волос и кожи. Идеальный выбор.

Едва проснувшись, всей семьей мы грузимся в машину. Лео поначалу недоволен: он надеялся посвятить день прогулке с другом на паруснике.

– На паруснике можно сходить и в другой день, – подавил его протест Саймон, – а поучаствовать вместе с семьей в осмотре нового дома можно только раз в жизни.

Насмешливо фыркнув, Лео в шутку начинает боксировать с отцом, метя ему в живот. Саймон, подыгрывая сыну, сгибается в три погибели.

Утро мы проводим прекрасно. Сначала делаем остановку в кафе на горе Иден и заказываем себе роскошный завтрак. Сара весела и оживлена. Впрочем, это выходные, и она на два дня избавлена от школы. Лео, сидя рядом со мной, тараторит по сто слов в минуту, рассказывая о своих приятелях, о плавании, о спортивных играх и о своем новом увлечении – горовосхождении. Он читал про сэра Эдмунда Хиллари, одного из местных героев, который первым покорил Эверест.

– Мам, а долго ты поднималась на Голден-Хайнд[23]? – спрашивает он, уминая ломтик бекона.

Воображение рисует мне восхождение на Эверест, я пытаюсь понять, что тянет людей в горы, и потому отвечаю не раздумывая. Я даже толком не помню, что это за вершина. Знаю только, что она находится на острове Ванкувер, где я якобы выросла.

– Точно не скажу. День, кажется.

– Не на Хайнд, – хмурится Саймон. – На нее пару дней надо класть, разве нет?

Сердце заколотилось так сильно, что его стук отдается в ушах. Наверняка я и покраснела, как рак.

– Ну конечно! – восклицаю я, похлопывая себя по щекам. – О боже. Мне так стыдно.

Саймон подталкивает меня плечом.

– Не переживай, милая. В богадельню мы тебя за это не отправим, правда, дети?

– Мамочка, я никогда не отправлю тебя в богадельню. Ни за что на свете, – говорит Сара очень и очень серьезно.

– Спасибо, солнышко. Я тоже тебя люблю. – Протянув через стол руку, я стискиваю ее ладонь.

– И дедушку мы тоже не поместим в богадельню, да?

– Что ты! Нет, конечно. – Я крепче сжимаю ее руку. – Дедушка у тебя молодец.

Но мой взгляд падает на Саймона, и я замечаю, что обычно свойственно женам, как у него чуть-чуть изогнулись губы. Я касаюсь его ноги под столом. Он накрывает мою руку своей ладонью.

* * *

Подъехав к Сапфировому Дому, мы про все это забываем, и я, для пущего эффекта, прежде чем войти, говорю:

– Дети, вы ведь знаете, да, что я полюбила этот дом сразу, как сюда приехала? Он восседает так высоко над всем…

– Как дворец! – кричит Лео.

– Да, как дворец. И потому ваш папа, узнав, что дом выставлен на продажу, купил его для нас.

– Я хочу посмотреть оранжерею, – заявляет Сара.

– Чуть позже, милая. – Я улыбаюсь Саймону. – Сначала давайте посмотрим сам дом, балконы, все чудесные вещи, что в нем есть. – Я распахиваю дверь: – Па-ра-ба-пам!

Дети вбегают в дом и замирают.

– Вот это да! – восторгается Лео. Поворачиваясь вокруг своей оси, он пытается охватить одним взглядом все, что его окружает.

Сара более сдержанна. Ступает осторожно, будто героиня детской книжки, впитывающая атмосферу своего нового места действия. Оглядывает снизу вверх всю лестницу, проводит пальцами по стене, подходит к окнам, из которых открывается вид на море.

– Мама, смотри! Отсюда циклон видно!

Она снимает показания с измерительных приборов и на сайте о погоде внимательно читает новости о циклоне, который движется в нашем направлении последние два дня. Сейчас светит солнце, но она права: на горизонте собираются тучи.

– Давай выйдем и посмотрим, – предлагаю я, раздвигая стеклянные двери.