Когда начнутся дожди

– Это сенна сиамская, – пояснил Джай. – В высоту они могут достигать шестидесяти футов. Эта пока маленькая. Ее древесину используют ремесленники, из нее изготавливают мебель. В садах растут еще несколько.

Джай указал куда-то за колоннаду.

Когда они шли через здание, затем по открытой галерее и террасе, раскинувшейся за наружной лестницей, Элизе представилась возможность рассмотреть обширные сады и фруктовые деревья. До нее доносился аромат трав, и она с удовольствием вдохнула благоуханную свежесть зелени. Хотя ужас только что увиденной отвратительной сцены не выходил из головы, Элиза подумала: Джай правильно сделал, что привез ее в это тихое убежище. На секунду она остановилась и поглядела вдаль. Справа земля шла чуть под уклон.

Джай провел Элизу в спальню на втором этаже.

– Когда будете готовы и жара спадет, спускайтесь на террасу.

На прощание он крепко сжал ее руку и произнес:

– Буду ждать вас.

Элиза легла на кровать, на которой, похоже, давно не спали. Пахло нафталином, однако Элиза уловила и аромат благовоний, сразу напомнивший ей о Лакшми. Может быть, мать Джая когда-то жила в этой комнате? За стеной располагалась маленькая гостиная – дари-хана

. Пол был застелен широким ковром, на нем лежали несколько подушек. Элиза пыталась отвлечься, но в ушах снова и снова звучали крики девушки. В чужой стране Элиза надеялась встать на ноги и обрести равновесие, но только глубже увязала в трясине. В этом мире Элиза не может чувствовать себя спокойно: ни она, ни любая другая женщина. Невольно закралась мысль: а что, если и ей грозит опасность? Она ведь тоже вдова. Какая мучительная смерть: жар пламени, боль, ужас, невообразимая, варварская жестокость!

Между тем солнце клонилось к закату. Небо окрасилось сиреневым, потом розовым. Элиза отправилась на поиски Джая и обнаружила его на арочной террасе, выходившей во внутренний двор, выглядевшей гораздо скромнее и уютнее, чем величественная терраса с колоннами, тянувшаяся вдоль фасада. Принц сидел в плетеном кресле со стаканом виски в руке. Он с угрюмым видом убрал с лица растрепавшиеся волосы и потер лоб. Элиза заметила на его руке черную копоть от костра.

– Раньше этот дворец был нашим постоянным домом, – проговорил принц и махнул забинтованной рукой, указывая одновременно на все вокруг. – Не желаете выпить?

Дворецкий принес Элизе виски, и она опустилась в кресло напротив Джая. Стемнело, всходившая луна заливала сад серебристым сиянием. Пахло землей и какой-то ароматной растительностью. Элизе хотелось погрузиться в приятное тепло этого вечера и ни о чем не думать, но тут Джай нарушил молчание.

– За две недели до смерти моего деда бабушка перестала есть и пить. Она заботилась о муже, ухаживала за ним, но однажды поздно ночью я проснулся оттого, что бабушка нараспев повторяла: «Рам-Рам». Дед только что умер, кремация должна была состояться утром, и бабушка сразу объявила, что намерена стать сати. Она считала, что пережить мужа – позор для жены.

Джай убрал в карман лежавший на столе коробок спичек, поднялся и достал тонкую свечу из привинченного к стене металлического ящичка. Вытащил коробок, чиркнул спичкой и зажег свечу, потом поднес ее к паре ламп, закрепленных на внешней стене. Воздух сразу наполнился запахом горящего масла. Минуту или две Элиза смотрела на пляшущие тени и струйки дыма.

– Вы это видели?

– Мы с мамой приехали заранее: она знала, что ее отцу осталось недолго. После того как дед умер, бабушка совершила омовение, облачилась в свадебный наряд и всю ночь просидела рядом с телом мужа. Вместе с ней бдели только вывшие на улице собаки. На рассвете прибыл ее девар (брат мужа). Он должен был совершить последние обряды. Когда сати идет на костер, ее провожают толпы людей. Народ уже начал собираться.

– И все это у вас на глазах?

Джай смотрел в темноту, но теперь повернулся к ней, его глаза потемнели, свет в них погас, губы искривились в горькой усмешке.

– Бабушка посылала за мной, но мама перехватила слугу и приказала запереть меня в моей комнате. Мама была против, но я не мог оставаться в стороне и вылез через окно. Я любил и деда, и бабушку. – Принц умолк, нервно сглотнул и продолжил: – Иногда женщину связывают. Но бабушку не надо было удерживать. Когда я прибежал на место сожжения, огонь уже бушевал вовсю. Я даже не сумел ее разглядеть, но слышал, как она пела «Рам-Рам». До последнего вздоха. Бабушке до сих пор поклоняются.

Элиза некоторое время молчала. Она вгляделась в точеные, угловатые черты его лица, от света лампы под скулами залегли глубокие тени. Теперь Элиза видела: на этом лице отпечатались следы того давнего горя и потрясения. Как же она раньше не замечала? Принц сгорбился и полностью погрузился в свои мысли. Опустил голову, уставился на свои руки. Элиза заметила, как ходят его желваки. Ни один ребенок не должен видеть такой ужасной сцены. После случившегося у него на сердце осталась незаживающая рана, совсем как у Элизы после гибели папы.

– Сколько вам тогда было лет?