Когда наша не попадала

Ладья была крепко пришвартована, и Борис уже шумел на корме, раздав всем по банке, как он сказал, с пивом. Реакция команды на это так называемое пиво была неоднозначной. Лаконичней всех выразился Михайло, который молча выкинул банку за борт и выжидательно посмотрел на Лисовина. Тот вздохнул и в ответ взглянул на атамана. Спесь Федорович, закончив отплевываться, только махнул рукой. Первую братину поднесли гостю и с огромным трудом смогли оторвать его руки от уже пустой посудины. Он всё упрашивал чашу выжать «ещё капельку нектара».

– Лю-ю-юди!!! – наконец-то обрёл дар речи Борис. – Если ЭТО продать, то… Нет! Продавать такое чудо – это преступление! Даже хуже – это глупость. Только по капле – и за алмазы… Хотя тоже нет. Убьют сразу.

– Постой, мил-человек, – встревожился Лисовин. – Кто убьёт? И за что?

Взгляд нувориша, или олигарха, как он сам себя называл, мгновенно окаменел. Уже другим тоном, страшно спокойным, он негромко ответил:

– За что? А за живое пиво, которое пьешь – и видишь солнце над хмелем, слышишь журчание родника, теплое бархатное прикосновение уютной темноты подвала. И понимаешь, что всё это сделано с любовью. Тьфу, – он сплюнул за борт. – Простите, привязалась реклама. Даже не знаю, как это сказать, слишком многие слова мы потеряли, расплатившись настоящим их значением за сверкающую пустоту так называемого современного мира. Смертельно опасно это знание для него…

– Пиво? – искренне удивился Лисовин.

– Нет, не пиво, – отмахнулся Борис. – Его вкуса и не оценят, это я ещё помню, а остальные… Страшно то, что остались ещё люди, не хотящие знать про Гиннес и Будвайзер.

– Дык кому они опасны? – недоумевал главный повар-наблюдатель.

– Ви хотите знать про мировую закулису? – вновь стал балагурить мужчина, только взгляд-то остался пристальным и спокойным. – Их есть у меня, причём самые свежие. Кстати, а что такой молодый мужчина совсем лежит на досках, у него таки никакого матраса нет?

– Пусть лежит, – на этот раз отмахнулся атаман. – Язык он так учит, совсем здесь разбаловались, по-нашему никто не говорит, кроме тебя, конечно.

– Ага, сами мы не местные… Но только не показывайте его Илоне Давыдовой, а то зачем вам бабский труп на борту? Говорят, это плохая примета, к несчастью. Ну да ладно, пусть себе учит, а я буду говорить! Итак, вся мировая компания делится на закулису и, соответственно, предкулису. О второй мы говорить совсем ничего не будем, а вот о первой говорить есть чего, и этого чего очень много. Знать, конечно, ничего нельзя, но говорить можно. Во-первых, мировых правительств очень много, все они, конечно, тайные, и некоторые настолько тайные, что сами о себе не знают. Значит, они нам совершенно неинтересны. Во-вторых, это разумеется, масоны. Отдельные личности говорят – жидомасоны, но что эти личности понимают в жидах? Это не во-вторых, а совсем даже в-третьих. Масоны, конечно, являются мировым правительством, потому что это все знают, и, более того, они это тоже знают. Единственное что они не знают: а зачем им это надо?

С тоской посмотрев на братину, которую хозяйственный Лисовин заворачивал в тряпку, Борис отхлебнул из банки, передернулся и с неожиданной тоской произнёс:

– Ну вот, отучили вы меня от пива навсегда. Сколько докторов пытались, и всё зря, а нужно было только показать какое пиво на самом деле бывает.

Плеснуло за бортом, и в ответ раздался громкий вопль с причала. Гость только рявкнул в ответ и попытался улыбнуться:

– Плевать на ихние штрафы, поговорим лучше о жидах.

– Погодь, – вылез вперёд сусанин. – О жидах говорить не надо, народ как народ. Ты лучше скажи, кто действительно правит миром?

– Деньги и людская жадность, конечно. И, друзья, смотрю, к вам спешит представитель этого правительства, деньги требовать, портовый сбор, как он это называет.

– А за что платить-то? – удивился Непейвода. – За то, что на воде место занимаем, что ли?

– И за это тоже, у вас деньги-то есть, а то я скину ему с карточки?

Кудаглядов повернулся к Лисовину:

– Ты позаботься, если кого скинуть надо. А то Михайле поручить, так этого кинутого придется долго искать. А если не надо кидаться, то дай-ка пару обрубков, что в сундучке лежат. Так и знал, что эта Атлантида нам боком выйдет…

Увидев обрубки металла, Борис несколько минут хватал ртом воздух, потом зашипел:

– Спрячь!! И никому не показывай!!! Вы прямо как младенцы в джунглях, откуда только и выбрались?

– Погоди, – протянул руку Геллер, покрутил обрубок желтоватого стержня и, пожав плечами, отдал обратно. – И чего так шуметь?

– Блин, как ты не понимаешь… Это же ЗО-ЛО-то!!

– Блин – это хорошо. Особенно с маслицем, – мечтательно вздохнул сусанин, но потом проявил интерес и переспросил: – Где золото, покажите? Помню, как энти дикие орали «Золото, золото!!»

– Какие именно дикие? – проявил вялый интерес Кудаглядов. – Много их было.

– Ну те, помнишь, на ихних, как они говорили, каравеллах, бородатые все. Ты ещё радовался, что вроде нормальных мужиков встретили.