Когда он проснется

Пролетели два года быстро. Петя даже не заметил. И вернувшись в родной Бердичев, начал размышлять, что делать дальше. Собственно говоря, выбор был небольшой. Станкостроительный завод, коммерческий киоск или банда. Пачкать руки машинным маслом Пете не хотелось. Так же как и преть в киоске среди бутылок пива и водки. Значит, оставалось третье.

Собственно говоря, почти все старые друзья Пети уже вовсю действовали под началом местного бугра – Миколы. Этот бывший зек с тремя «ходками» наводил ужас на всех окрестных коммерсантов. Микола сумел подмять под себя и держателей киосков, и владельцев уличных шашлычных, и даже старух, торгующих на станции собранными в лесу грибами. Каждая из них платила людям Миколы определенную мзду.

Микола сразу невзлюбил Петю Пташука. Почему – неизвестно. Но скорее всего, потому что тот отказался собирать деньги со старух грибниц.

– Ишь ты, какой разборчивый, – пробурчал Микола и обжег Петю злым взглядом своих маленьких пронзительных глаз.

Тем не менее работу он Пете дал. И через некоторое время Петя купил машину, завел золотую цепуру, как и все остальные помощники Миколы, стал помогать родителям и сестре.

Конечно, работа была не бей лежачего – с утра объехать на машине полтора десятка точек, собрать дань, а потом пить пиво с «коллегами» в кафе «Славутич», где находилась их «база». Легкая работа. Но какая-то неинтересная, однообразная и скучная. Иногда только Петя ездил в лес пострелять из купленного по случаю «макарова» – отвести душу. Он даже пару раз взял с собой сестренку Машу, которую очень любил.

Как-то раз Петя сидел в «Славутиче» и неторопливо цедил пивцо. К нему подсел незнакомый белобрысый парень. Слово за слово, познакомились, выпили. Оказалось, что парень – член некоей организации, о которой Петя до сих пор даже и не слышал. УНФ называется, Украинский народный фронт.

– Мы за вильну Украину, – втолковывал парень, – без москалей и жидив. Щобы ни одна падла нам не указывала, что делать, да как быть. Скоро в Раду войдем. А там глядишь – и править страной начнем. Ох, времена придут, Петро! Гарные времена!

Напоследок парень пригласил Петю на собрание местной ячейки УНФ. В назначенный день Петя пошел. Честно говоря, просто от нечего делать. Но придя один раз, пришел еще и еще. Ему стали нравиться молодые крепкие парни, которые входили в организацию, полувоенный строгий устав и, самое главное, огневая подготовка, которую устраивали для членов УНФ. Это и послужило решающим поводом для вступления Пети в организацию.

Конечно, на первых же стрельбах он выбил все мишени. Инструкторы не могли поверить своим глазам, разглядывая аккуратные дырочки, проделанные пулями, посланными из винтовки Пети.

– Ну ты прямо Вильгельм Телль! – говорили они. Петя скромно улыбался: он привык к похвалам.

Только один человек ничего не говорил. Он только наблюдал издали за Петей, а потом, когда тот выходил из тира, подошел.

– Петро, разговор есть, – без предисловий начал он. И так же, без особых церемоний, предложил Пете работу – по контракту, на чеченскую войну, которая в то время только разгоралась. Разумеется, на стороне дудаевских боевиков.

– Вот это действительно дело, – говорил вербовщик, – вот тут-то ты и сможешь показать свою ненависть к москалям.

Честно говоря, особой ненависти Петя, как ни старался, не испытывал. Все-таки Бердичев – это не Львов, здесь к русским относятся куда спокойнее. Но когда вербовщик стал описывать настоящую войну, у Пети заныло под ложечкой. Как ему хотелось участвовать в настоящем бою! Стрелять, идти напролом, бежать под свист пуль и стрекотание пулеметов! Петя был готов ехать прямо сейчас. К тому же сумма, которую назвал вербовщик – шесть тысяч долларов в месяц, – была огромной даже для Миколы. Но не для профессионального снайпера. Поэтому Петя не раздумывая согласился.

Отрезвление наступило быстро. Война оказалась делом далеко не таким романтическим, как представлял себе Петя. По большей части она заключалась в сидении где-нибудь на верхнем этаже дома и стрельбе по солдатам федеральной армии. Как правило, Петя не промахивался. Эти маленькие человечки в перекрестии оптического прицела его винтовки казались ему просто ожившими мишенями. Он никак не идентифицировал их с настоящими, живыми людьми. Он привычно поражал мишени.

Но потом он увидел другое. О чем страшно вспомнить. Он увидел много такого, по сравнению с чем фильмы ужасов – детский лепет. Он был среди людей, которые снимали жуткие, изощренные убийства на видео и потом показывали детям, чтобы развить в них боевой дух.

И он увидел, как чеченцы «расплачиваются» со своими наемниками. Конечно, ни о каких тысячах долларов и речи быть не могло. Они рассуждали очень логично: ты приехал на войну, значит, тебя могут убить. Какая разница, кто нажмет на курок «Калашникова» – федерал или чеченец? Приехал на войну – так получи свое, умри. При чем тут деньги?

После того как по истечении срока контракта застрелили троих парней с Украины, двоих литовцев и негра, Петя задумался. И решил, что пора сматываться.