Когда открываются тайны (Дзержинцы)

— Ну, голосовал... — вполголоса отозвался черноглазый. — Я же не думал, что это так сразу...

— Он еще рассуждает! — с негодованием воскликнули сзади. Больше всех шумели девушки.

— В таком случае, — решил вдруг Филиппов, улавливая настроение собравшихся, — мы сегодня, прежде чем приступить к обсуждению вопроса о комсомольском воскреснике, разберем персональное дело Нечипуренко. Возражений не будет?

— Прошу слова! — раздался из дверей спокойный голос. По образовавшемуся проходу к столу твердой походкой шел человек в кожанке.

Ваня Филиппов встретил его настороженным, останавливающим взглядом.

— Это особоуполномоченный комиссар из Москвы, — скороговоркой прошептал Грицюк в ухо Филиппову, — фамилия его Бородин, на вокзале повстречались. — Поскольку говорить было нельзя, Грицюк молча ткнул под самый нос секретаря укома большой палец: дескать, парень что надо...

Сергей Петрович попросил прощения за непрошеный визит и, встретившись глазами с потеплевшим взглядом секретаря укома, обратился к залу:

— Ребята! Я пришел к вам за помощью. Так уж повелось, если нам, коммунистам, нужна решительная поддержка — мы идем к комсомолии.

Эти слова понравились залу. Сергей Петрович видел, как посветлели лица комсомольцев, поначалу осудительно встретивших непрошеного гостя. Широкоплечий паренек, сидевший в переднем ряду, подтянул солдатский ремень, лихо тронул чуб, с готовностью уставился в лицо Бородина.

Чтобы расположить к себе юную аудиторию, Сергей Петрович вдруг изменил направление беседы, заговорил о Нечипуренко:

— Вы вот здесь шумели о курении... Если хотите, я вам расскажу, как на это дело в Москве смотрят.

— Ленин курит? — внезапно спросил чубатый из переднего ряда.

— Владимир Ильич — некурящий, — объяснил Бородин. — Но этими словами он лишь вызвал взрыв негодования по адресу Нечипуренко, о котором молодежь, казалось, забыла.

Ваня с трудом водворил порядок в возмущенных рядах.

— Очень хорошо, — продолжал Сергей Петрович, — что вы, строители и хозяева новой жизни, отметаете прочь пережитки. Нет дороги в коммунизм тому, кто не освободился от пороков прошлого. Но это не так просто и не сразу, как сказал Нечипуренко, защищаясь от ваших нападок. Конечно, комсомольскую дисциплину надо соблюдать, — подчеркнул Сергей Петрович, с упреком глянув на провинившегося. — Но, дорогие друзья, я советовал бы вам свою энергию сейчас сосредоточить на вопросах, которые имеют более важное значение для судьбы нашей Родины. Курение вредно прежде всего для самого курящего... А в коммунистическом обществе...

— И для окружающих вредно! — запоздало возразила с дивана молодая швейница Марийка. Сергей Петрович согласно кивнул ей и продолжал:

— А при коммунизме все люди должны быть физически и морально здоровыми!

Слова Бородина перебил на этот раз сам председательствующий Ваня Филиппов, выкрикнув:

— И красивыми.

Любочка еще ниже наклонила голову. Она уже догадывалась, о чем думает в эту минуту секретарь укома.

Словно в подтверждение ее догадки, в зале прошел шумок.

— Мне, например, нравятся люди, — продолжал Бородин, — которые умеют не только красиво дело сделать, но и прилично вести себя в обществе товарищей. Например, если вы уж так близко остановились рядом с девушкой, то нельзя к ней стоять боком, тем более спиной, — сделал Бородин замечание долговязому парню, небрежно опершемуся плечом о притолоку двери и заслонившему широкой спиной диван и сидящих на нем девушек.

— Может, мне еще в галстуке заявляться в уком прикажете и в шляпе? — осклабился парень, все же посторонившись от дивана.

— Будет время — и в галстуках станем ходить, и в шляпах, — спокойно разъяснил Бородин.

— Галстуки и шляпы не позволим! — загремел зал. — Это барство! Мы не пановы дети и не артисты какие-нибудь!..

В зале поднялся такой шум и разноголосица, что Ваня Филиппов уже не мог водворить там порядок, пока Сергей Петрович не переменил тему разговора. Впрочем, девушкам пришлась по душе беседа Бородина, но их требовательные голоса: «Продолжать!» — потонули в гуле разнообразных суждений о галстуках, запонках, шляпах. Все эти вещи юная аудитория считала навсегда изжитыми вместе с эксплуататорским строем...

Согласившись, в конце концов, что борьба с курением — это их комсомольское дело, Сергей Петрович кратко объяснил, зачем он появился в укоме, в общих чертах рассказал о задачах Особого отдела по охране границ, о роли комсомола в этом деле.

Комсомольцев разочаровали слова Сергея Петровича о том, что ему пока нужны лишь два добровольца в аппарат: грамотная девушка — секретарь-машинистка и паренек на должность коменданта Особого отдела. Сергей Петрович не утерпел и при этом многозначительно посмотрел на сидевшего рядом с Филипповым Грицюка.

Секретарь укома перехватил этот взгляд и лукаво подмигнул присутствующим, будто говоря: «Видите, какую удочку забрасывает». Затем, почесав свой кудрявый затылок, произнес:

— В отношении секретаря-машинистки сразу ставлю на голосование. Кандидатура у нас на сегодняшний день только одна. Хоть и беспартийная, но уком за нее ручается.