Когда открываются тайны (Дзержинцы)

Под продолжительным взглядом Бородина привставший было Деревицкий сел на место.

* * *

В Особом отделе Сергея Петровича ждали новости. Потемкину удалось уточнить, что катер с профессором Фан дер Флитом с вечера отправился в район Скадовска.

В рапортичке о причинах выезда в море профессор, как обычно, указал: для сбора научных сведений...

— На наши запросы, — докладывал далее Потемкин, — все отделения, посты и заставы ответили, что катер не появлялся.

— Упустили! — с досадой выкрикнул Бородин. Потемкин виновато опустил глаза. Он держал в руках папку с фотографией Фан дер Флита. Бородин молча принял от него личное дело ученого: — Не верю, просто не верю...

— Профессор, говорят, был доверчив, — осторожно намекнул Потемкин. — Его побег могли спровоцировать... Я прошу организовать наблюдение за Демидовым.

— Что вы предлагаете? — очнулся Бородин.

— Установить наблюдение за Демидовым, — повторил начальник оперативной части.

Бородин, сделав несколько шагов по кабинету, остановился перед Потемкиным.

— Ты не обижайся на меня, Федор, — душевно сказал Сергей Петрович, — в нашем деле бывают особые порядки и особые исключения: шаги Демидова мне известны, мне докладывают, но далеко не все, — Сергей Петрович заметно волновался. — Бегство профессора прошло не без участия Демидова, это верно, но то, что Демидов работает пока лучше нас, это тоже верно... — Бородин перешел на официальный тон.

— Готовьте специальный отряд на розыски Иванова. Отберите-ка человек тридцать матросов под командованием Китика. Средства передвижения — тачанки. Лошадей самых лучших возьмите в воинских частях. Выступать затемно. Лучше — в двенадцать ночи.

Когда Потемкин вышел, Бородин присел к столу. С минуту он рассеянно глядел на верхнюю папку.

«Демидов Владимир Николаевич», — прочитал он. На Бородина насмешливо глядело темноватое с волевыми чертами лицо начальника опытной станции. Бородин перевернул фотографию. Опять эта красивая каллиграфическая надпись. Фамилия, имя, отчество... И вдруг Сергею Петровичу показалось, что он уже где-то встречал такой почерк. Но где? Да и при чем тут почерк?..

Бородин с досадой отодвинул личное дело Демидова. «Нервничаешь, нервничаешь друг», — тут же укорил себя.

Он принялся медленно перечитывать и подписывать бумаги. Это длилось час. А может и дольше. Он думал, что в управлении отдела давно никого нет, кроме дежурного. Но поздно вечером в кабинет вошла Любочка. Девушка сразу заметила на столе анкету с фотокарточкой отца. Она как-то обессиленно опустилась в кресло у стола, часто дыша.

Сергей Петрович перехватил взволнованный взгляд девушки.

— Вы меня испытываете? — с отчаянием в голосе спросила Любочка, кивнув на папку с фамилией Демидова.

— Не понимаю, чем вы взволнованы, — совершенно серьезно ответил Бородин. — Может, вас проводить домой и сегодня?

— Нет, нет! Я совсем не о том. Я — о Демидове. Ох, если бы вы знали, как мне тяжело сейчас...

Она опустила голову.

— Это тот самый человек, что подходил к вам после спектакля?

— Да, это мой отец. Я сама узнала об этом лишь недавно. Но... ноч... — Любочка зарыдала, коснувшись лбом стола. — Лучше бы мне вечно оставаться сиротой...

— Я вам всегда верил, — в замешательстве проговорил Сергей Петрович, потрясенный словами девушки. Захотелось сразу задать сотни вопросов.

— Спасибо, — сказала негромко Любочка, еле сдерживая нахлынувшие слезы.

— Вы еще встречались с ним когда-нибудь?

— Два раза, — проглотив горький комок, ответила она. Потом стала сбивчиво рассказывать, как нашелся ее отец и почему он скрывал свое прошлое...

— Прошу хорошо вспомнить: в разговорах с отцом вы упоминали имя цыганки? — как можно спокойнее спросил начальник Особого отдела.

— Да, за два часа до того, как она скрылась...

— Он когда-либо расспрашивал вас о наших делах?

— Кажется, нет. Но кое-что он мог все же узнать от меня по мелочам.

— Мелочи не в счет, — ободряюще заметил Бородин, обдумывая сложившуюся ситуацию. — Немедленно берите себя в. руки. Вы будете очень нужны нам в течение этих суток. Советую не ходить домой, патрули предупредят бабушку...

— Да, да, — кивала головой Любочка в такт словам Сергея Петровича, с каждой минутой все более ободряясь.

ГЛАВА XVII

Я НЕ МОГУ НЕ ПЕТЬ...

Телефонный звонок прервал работу начальника Особого отдела. Из комендатуры сообщили: приехал товарищ из Москвы.

— Наконец-то! — вырвалось у Бородина. Нужны были люди, которым можно доверить пограничные районы побережья.

— Этого направлю в Севастополь. Одесса, Николаев подождут, — сам с собой разговаривал Бородин.

Дочитав только что расшифрованную депешу, он запер ее в сейф, положил ручку и закрыл чернильницу стеклянной крышкой. Солнечный зайчик пробежал по корешку словаря Даля, что стоял на этажерке рядом с «Капиталом» Маркса, появился на спинке кожаного дивана и засверкал на жестяной кружке с букетиком степных колокольчиков.

В дверь постучали. В кабинет вошел юноша невысокого роста в морской форме. Вместо флотской форменки из-под бушлата виднелся воротничок солдатской гимнастерки. В руках он держал что-то похожее на полевую сумку.