Когда оживают Тени

– Сделаем, – деловито кивнул Лоркан. Оглянулся и махнул рукой: – Слышал? Работаем.

– Но я не умею.

– Будешь крутить вентили, на какие укажу. Не слишком сложная работа?

– Э-э-э… нет, – быстро сориентировался перекупщик, бросив один лишь взгляд на громадные кулаки механика. Отступил и попятился к люку.

– Да не туда, идиот, – презрительно процедил Лоркан. – В носовой отсек.

Маленький человечек съежился, юркнул в распахнутый люк. Механик щербато ухмыльнулся и прошествовал следом, пару минут утробно рыча и что-то разъясняя и втолковывая. Затем вернулся на корму и на какое-то время скрылся из виду.

Судя по сочным богохульствам и звону металла, занялся латанием пробоин. Вскоре к общему гаму прибавилось: ритмичный скрип, чавканье и бульканье помп, – вода на палубе стала медленно убывать.

«Хороший знак», – подумал Крогер и повернулся к посту рулевого. Мельком изучил индикаторы, попытался покрутить штурвалы.

Горизонтальные рули туго, но шевелились, вертикальные встали намертво. Часть приборов, включая глубиномер, накрылась. Аварийный передатчик вроде цел, но толку никакого. Запеленгуют. Будь он на месте капитана вражеского судна, то приказал бы включить тихий ход и прошелся около места предполагаемого крушения. Так, на всякий случай. Шумы в тонущей субмарине – явление нормальное, а вот радиосигнал – признак того, что добычу лишь ранили.

Дьявол! И как теперь понять, где болтаются? Лоркан прав, любой, кто сунется наружу, смертельно рискует.

Обругав себя за глупость, бывший гвард поискал взглядом перископ. Когда-то читал, что до Исхода прибор использовали для наблюдения за поверхностью. Но несколько столетий подряд применяли при швартовке и движении в плотных группах, для ориентации по эльм-огням, или, как их порой пафосно называют в книгах, – огням святого Эльма. В древние времена такие вроде бы возникали на острых концах мачт парусников, представляли собой коронные электрические разряды. Когда же человечество ушло под воду, теурги, основываясь на том же принципе, изобрели управляемые навигационные огни и, не мудрствуя, оставили название…

Что ж, сейчас не до навигации, но перископ поможет определить цвет воды, а тот в свою очередь подскажет глубину.

Но не успел Крогер дотянуться до нужной кнопки, как раздался душераздирающий скрежет. Палуба под ногами покачнулась, зазвенело разбитое стекло. Штурман охнул, попытался отпихнуть налетевшую со всего маха стену и тут же отскочил, больно треснулся затылком. После чего с каким-то равнодушным интересом посмотрел, как дрогнули переборки, как одна за другой лопаются трубы и шланги под потолком, проседают крепчайшие шпангоуты.

Крогер знал, что рано или поздно умрет. Слишком часто видел, как гибнут соратники, враги, родные. И не питал иллюзий, не старался забыть. Но, к собственному стыду, сейчас не испытывал спокойствия. Только страх.

Из носового отсека прилетел отчаянный вопль, а из кормового – забористая ругань. Субмарина дала крен в одну сторону, потом в другую и замерла. От прошедшего через весь корпус звука, так смахивающего на скрип гигантских когтей, раздирающих сталь, волосы на затылке Крогера зашевелились.

– Что это? – раздался голос Лоркана. Аварийный фонарь разбился, и лишь тусклые отблески лампочек на приборной панели озарили лицо механика, на четвереньках выползшего из кормового люка.

В ответ послышался протяжный вопль, шаги, шум падения, снова вой. Из другого люка выкатился Том, начал суматошно закрывать тяжелую створку. Но маховик кремальеры, то есть запорного механизма, не поддался, и делец плюнул, бросился прочь. Поскользнулся, шлепнулся в воду, бестолково забарахтался.

– Пробоина? – прохрипел здоровяк, как-то разом съежившись, уменьшившись в размерах.

– Нет, – ответил Крогер, – истерика у него.

– Тьфу! – сплюнул механик. – Визжит хуже болга, коего обыграли в карты. Сердце от одних воплей разорвется. Что стряслось-то?

– Тсс, – отстраненно произнес штурман. – Слышишь?

На минуту в отсеке установилась почти мертвенная тишина. Шум прибывающей воды как-то поблек, умолкли механизмы, заткнулся и перестал возиться Плавник. Минута – и откуда-то снаружи прилетел скрип, переборки передали вибрацию. Легкий удар, и снова скрип.

– Да, – подтвердил Лоркан, – но я не…

– Лед, – как можно спокойнее произнес Крогер. – Мы уперлись в лед.

До механика сказанное доходило целое мгновение. Но когда наконец дошло, он с чувством сказал:

– Слава богу!

– Рано радуешься.

На лице здоровяка отразилось недоумение и переросло в понимание и страх. Корабль вел себя неправильно. Почему-то мерно раскачивался. К тому же если раньше с потолка хлестали тугие струи, то сейчас течь ослабла.

Глаза Лоркана стали как блюдца, а краска сошла с лица. Он окоченел от дикой догадки, что мгновением раньше поразила бывшего гварда.