Когда падают яблоки

– Ладно, – согласился он, но посмотрел наверх, прислушиваясь к звукам, доносящимся со второго этажа. Похоже, Прохор справлялся с ролью няньки – Динка снова рассмеялась.

Павел провел ее на кухню, жадно отпил воды прямо из чайника.

– Как дела на фирме?

– Фирма закрывается. Я завершаю все дела, подбиваю счета. Лев Семенович с Зинаидой решили все же пожениться, теперь решают, куда поехать после свадьбы. Лев хочет в Тайланд, а Зинаида на Украину к ее маме.

– Представляю, какие там страсти разгорелись.

– Да. Но на этот раз я бы поставила на Льва. В нем появилось такое чисто мужское уверенное спокойствие.

– Но Зинаида – это Зинаида.

Алла кивнула.

– Хочешь чаю или кофе?

– Нет, спасибо. Как ты справляешься?

– Все прекрасно, – улыбнулся Павел. – Конечно, не все прекрасно, – спохватился он. – Динка плохо спит. Зовет Софию – ту женщину, которая… была ей матерью последние два года. Она говорит о себе в мужском роде – я поел, я пошел. Почти не умеет пользоваться ложкой и вилкой. Такое ощущение, что она питалась всухомятку. Любимая еда – хлеб. Съест, сколько ни дай. Но, тем не менее, она веселая здоровая девочка. И она жива. Она со мной. Я до сих пор не могу поверить.

– Я так и не поняла из статьи, как частному детективу удалось ее найти. Он напустил туману, говорил о секретной информации и экспериментальных методиках следствия... Наверняка после этого случая к нему народ валом повалит.

– При чем тут детектив? – удивился Павел. – Динку Валя нашла. И я буду за нее молиться каждый божий день. Она ангел.

Аллу кольнуло неприятное чувство. Павел был так откровенно счастлив. Без нее. А она все это время ждала его звонка. И теперь сидит у него дома, как бедный проситель, а он косится в сторону дверей и явно ждет, когда же она уйдет, чтобы снова пойти к обожаемой дочке.

– Павел, – начала Алла. – То, что было между нами…

– Алла, я был очень занят последние две недели, ты же понимаешь. Я вспоминал о тебе, хотел позвонить, но решил сначала, пусть все успокоится, войдет в колею.

– Я беременна, – выпалила женщина.

Павел уставился на нее.

– Так бывает, если не предохраняться, – Алла дернула плечами. Она по–другому представляла себе эту сцену. – Я решила, что ты должен знать. Мне уже тридцать два. Я хочу родить ребенка. Для себя.

– Не надо.

– Что – не надо? – взвилась женщина. – Не тебе это решать.

– Для себя – не надо. Роди для нас. Для меня, для Динки, ну и для себя, конечно.

Павел взял Аллу за руку, она встала со стула. Он обнял ее, нежно, заботливо, поцеловал в висок.

– Подумать только. Еще один ребенок, – улыбнулся Павел и прикоснулся к ее еще плоскому животу. – То ни одного, то теперь двое. Ты уверена?

– Уверена, – кивнула Алла, глотая подступившие слезы. Она достала из сумочки черно–белую распечатку. – Видишь? Этот овал – плодное яйцо.

– Яйцо? – удивился Павел. – Как это – яйцо?

– Это называется так. А вот тут его сердечко. Уже бьется.

Мужчина так внимательно и серьезно всматривался в бумажку, что Алла рассмеялась.

– Пойдем, покажем Динке, – предложил Павел. Он обнял женщину и повел на второй этаж. – А ты хорошо себя чувствуешь? Тебе надо правильно питаться. Никаких диет. Я прослежу. Как думаешь, вдруг будет мальчик? Представляешь? Сын! Или сестричка Динке. Когда ты сможешь переехать ко мне? Вообще–то я хочу подыскать другой дом, наверное, теперь надо побольше, как считаешь?

***

София стояла на дороге, сбегающей вниз с холма, поворачивающей к белым стенам. Город раскинулся у ее ног, опершись на зеленый склон горы, красные крыши выглядели яркими, точно их недавно покрасили. Женщина узнала шпиль здания городского совета, купол церкви блестел как новогодний шарик. Город поднялся из руин, отстроился, вернулся к жизни. София вздохнула и зашагала по дороге. Может, здесь и она сможет собрать себя из осколков.

***

Валя поднялась на крыльцо, поставила ведро, в котором плескался улов – несколько толстых карасиков. За пару недель она снова влилась в размеренный ритм привычной жизни. Недавнее приключение казалось давно просмотренным фильмом, и лица главных героев постепенно стирались из памяти. Иногда она вспоминала Андрея, те чувства, которые к нему испытывала. Но в глубине души Валя знала, что поступила правильно. Это была лишь страсть, яркая вспышка, на месте которой остались тлеющие угли, которые скоро совсем погаснут. Она взялась за дверную ручку, покрытую изморозью, как вдруг краем глаза заметила какое–то движение у погреба. Девушка прислонила к стенке удочку, спустилась по ступеням. Под дверями погреба она увидела круглую нору и нахмурилась. Если завелись крысы – дело плохо.