Когда плачет скрипка. Часть 1

– Так будем заполнять ведомость или мне вызвать наряд милиции?

Бригадир совсем размяк:

– Будем… будем! Хватит нам и одного мента.

– Скажи для начала, чтобы все разошлись, кроме тех, кто не получил заработок.

Бригадир открыл окошко в двери и начал наводить порядок:

– Прошу всех успокоиться, мы уже договорились! Ребята, как Гена? Царапины!? Отведите в медпункт к дежурной сестре. До свадьбы заживет.

Михаил разгладил ведомость на столе:

– Я просил сначала заполнить только строчку против своей фамилии, и оставил бы пятерку тебе, не мне ломать традиции, но теперь тебе придется заполнить всю ведомость и я получу последним. Не будешь жадничать!

Поденщики, кто не ушел, были довольны – получили в два-три раза больше обычного, бригадир и его прихлебатели на сей раз остались без навара.

Когда расписывался Алексей, бригадир прошипел:

– Ну, Леха, удружил! Навел мента…

– Откуда я знал? Студент на практике. Откуда я знал, что юрист!

Михаил понимал Алексея. Это место приработка для него могло закрыться.

– Он тут ни при чем. Повторяю, не жадничай, иначе потеряешь это место навсегда. Уж я прослежу!

Последняя угроза была явным преувеличением, но бригадир после такой встряски не скоро залатает свои доспехи и внушение будет действовать.

Тридцатого апреля Тимофеев из НТО смущенно развел руки, оправдываясь, что не успели сделать сравнение отпечатков – аппаратура была занята. Пообещал все сделать в первый же рабочий день после праздника и даже в первой половине дня.

Первого мая практиканты за десять минут до условленного времени стояли на троллейбусной остановке. Накануне они купили бутылку водки, колбасу, карамелек для детей, торт для женщин по случаю праздника.

Алена первого и второго мая была занята, поэтому Анатолий присоединился к Михаилу.

Манюня оказался педантично точным, и вскоре за окнами автомобиля замелькали поля в лоскутках весенней зелени и свежей пахоты. Море слева было видно почти постоянно. Иногда дорога выбегала прямо к высокому обрывистому берегу.

Вертикальная стена из глины всех оттенков – от голубовато-зеленого до кирпично-красного напоминала растянувшийся до горизонта гигантский занавес. Узкая полоска белого песчаного пляжа, как просцениум, отделяла от обрыва-занавеса бутылочно-зеленое море, покрытое строчками пенистых волн, точно рядами кресел грандиозного зрительного зала.

– Нет ничего лучше степи, особенно степи над морем, – не выдержал Михаил.

– Да, я тоже устаю от леса. Через час-другой мне необходимо выйти на полянку побольше. Лучше на окраину леса с полем до горизонта, – поддержал разговор Манюня.

– А по мне так нет ничего лучше города! – сказал Анатолий тоже вполне искренне. – Особенно, когда на каждом углу кафэшка, а в каждом квартале киношка…

Крепкий ветер с юго-востока гнал с моря на зеленые поля побережья белые барашки небольших облаков, верный признак для этих мест хорошей погоды и хорошей рыбалки.

Неожиданно занавес берегового обрыва резко отступил от моря, открыв полукруглую сцену с декорациями небольшого села, утопающего в зелени на пологом берегу.

Дорога также резко повернула вправо, и по длинному спуску, вырубленному в стене обрыва, «Москвич» выскочил на центральную сельскую улицу, снижая скорость до предписуемых дорожным знаком тридцати километров в час. Несколько поворотов – и машина остановилась у высоких металлических ворот в полутораметровом заборе из известняка.

Кирпичный дом под красной черепичной крышей был небольшим, всего две спальни, кухня и общая комната, «зал» по местной терминологии. Но основное строение дополнялось другими постройками: летним домиком с двумя спальнями и кухней, хозяйственным блоком с кладовыми, курятником и крольчатником.

Манюня показал все это своим гостям после того, как познакомил их с женой Еленой, в меру пухленькой симпатичной гречанкой, ее родителями, еще крепкими на вид пожилыми людьми, и младшим братом жены Костиком, Константином, год как из армии, еще холостым.

Вновь прибывшим был предложен чай, который в действительности оказался обильным завтраком с рыбными и мясными блюдами. Больше всего гостям понравился местный овечий сыр и удивительно мягкий и вкусный, белый, с золотистой корочкой, хлеб также местной выпечки. Гостям рассказали, что мельница и пекарня построены еще в потемкинские времена, когда греки-переселенцы из Крыма основали это село и засеяли пшеницей пригодные для земледелия земли вокруг. Только в шестидесятые годы ветряной двигатель мельницы заменили на электрический.

Подготовка к выходу в море заняла больше часа: копали дождевых червей, готовили приманку, чинили рыболовные снасти, ремонтировали рассохшееся весло.

Рыбацкая пристань представляла собой участок пляжа длиной в четверть километра, где рядами уложены лодки и катера невероятно разнообразных конструкций, цвета и состояния.