Когда плачет скрипка. Часть 1

К обеду следующего дня на стол Манюни положили заключение экспертов и пачку еще влажных снимков.

Лариса Белостенная была убита несколькими ударами продолговатого предмета, предположительно металлической трубой, на пятом месяце беременности.

Манюня сразу же позвонил экспертам – хотел убедиться, что останки ребенка сохранили в законсервированном виде. Они могли понадобиться при установлении отцовства на основании генетической идентификации, то есть методом анализа хромосом.

Во время дневной оперативки позвонил Сумченко, и Михаил опять стал свидетелем его разговора с Манюней.

– Добрый день! Николай Петрович, я, кажется, выполнил все твои просьбы, а ты почему-то медлишь.

– День добрый, Иван Игнатьевич! Если бы вы еще объяснили, о чем речь.

– Ты читал, небось, заключение экспертов и видел фотографии?

– Видел и читал…

– Нужно брать Валерия Петрова! Как видишь, я кое-что знаю из твоей кухни. Последние факты ложатся точно в десятку! Он спал с ней в конце декабря и может быть отцом ребенка. Чтобы скрыть этот факт, убил ее, а сам спрятался в армии.

– Но мы не знаем, кто еще с ней спал в декабре и январе!

– Должен тебе сообщить то, чего ты еще не знаешь. Белостенная-старшая умерла до того, как была повешена. Хотя нужно отдать должное преступнику: она была задушена и потом повешена, то есть все признаки смерти от удушья налицо. Убить ее мог только Петров. Он там знает все входы и выходы… Если бы ты его арестовал раньше, то старуха осталась бы живой, и мы имели бы ее показания.

– Иван Игнатьевич! Эта версия имеет право на существование наряду с другими. У меня больше оснований связать смерть Белостенной с вашим интервью. Генную экспертизу мы можем провести и без ареста Петрова, но такая экспертиза, как вы знаете, очень дорога. Дайте возможность отработать другие направления, которые нам кажутся более вероятными.

– Не понимаю, что тебе еще неясно!

– Это долгий разговор, и я не хочу отнимать у вас время.

– Это отговорки, дорогой Николай Петрович! Я тебя слушаю, только очень коротко!

– Во-первых, мы должны установить, почему Лариса оставила ребенка. Всегда можно найти врача, который выдаст за взятку липовое заключение с категорической рекомендацией избавиться от беременности любого срока.

– Извини, я тебя перебью! Для шантажа, например…

– Женить на себе Петрова? Зачем ей, восходящей звезде, какой-то водитель автопогрузчика морского порта! Вытянуть из него деньги? Какие могут быть деньги в рабочей семье, которая живет от зарплаты до зарплаты. Две-три сотни на аборт они бы ей дали, не беря на душу грех убийства сразу двоих. Хотя, вероятно, вы правы и ребенка она оставила для шантажа. Но не Петрова! Здесь ставки повыше. Она спала с мужиками при больших должностях и с дорогими лимузинами. Во-вторых, мы не знаем до сих пор, кто звонил в милицию и навел следствие на Ярмака и его друзей.

– Это могла быть мать Петрова.

– Мы проверили. Матери Петрова в тот день не было в городе.

– Или мать Ларисы. Она могла их видеть.

– Тогда какой смысл для нее скрывать это?

– Ну, не знаю! Я уверен, ты делаешь ошибку. Мой долг тебя предупредить!

– Спасибо за предупреждение. Я подумаю над вашими предложениями.

Манюня закончил разговор, рассеяно положил трубку и некоторое время пыхтел, вернее сказать, бормотал что-то тихонько себе под нос. Потом заговорил в шутливом тоне:

– Когда главный прокурор города путается у тебя под ногами, начинаешь понимать, что чувствовал Гулливер в стране лилипутов, когда гостил в королевском дворце, – и добавил уже серьезно. – В данный момент для нас основные объекты для получения информации: подруга Саша и родная тетка Ларисы. Они должны были знать о беременности, знать или догадываться кто отец!

Следующий день прошел в разных мелких организационных хлопотах и в несколько нервозной обстановке. Нервозность генерировалась в кабинете начальника отдела и волнами распространялась на остальные комнаты и сотрудников следственного отдела. И не только его.

Утром на оперативке Манюня был взбешен. Куда девались его выдержка и чувство юмора!

Причиной такого настроения была передача местного телевидения. В вечерних новостях дали сюжет о происшествии на кладбище, убийстве Белостенной-матери и результатах экспертизы останков Белостенной-дочери.

Михаил об этом услышал со слов других. Он несколько дней подряд не посещал спортивный манеж и накануне вечером наверстывал упущенное.

В сюжете показали развороченную могилу, дом Белостенной, фрагмент интервью прокурора города Сумченко. Но главное, из-за чего завелся Манюня, было в дикторском тексте, который содержал секретную информацию незаконченного следствия: о беременности Ларисы, об инсценировке самоубийства ее матери, о подозреваемом Валерии Петрове, упомянутом как Валерий П.

В целом сюжет подавал прокурора города в качестве главного организатора и мозгового центра расследования.

– Это не гласность! Это бандитизм! Вас нужно судить! – кричал Манюня кому-то по телефону.

В конце рабочего дня Тамара Борисовна пригласила Михаила к телефону в приемной. Звонила Марина Маркова.