Когда плачет скрипка. Часть 2

– Буду. Я действительно с ней встречался. Но это была не моя инициатива. Вахтер мне принес записку. В ней было написано чужим почерком примерно следующее: “ Лариса просила передать, что срочно хочет видеть вас вечером у себя дома”. Когда я пришел, выкроив полчаса между выступлениями моих учеников, она еще не вернулась. Мне пришлось ее ждать десять минут или несколько меньше. Я видел сцену со студентами, хотя не разобрал слов. Лариса была в слезах и удивилась, увидев меня. Я посоветовал ей зайти домой переодеться. Был чудесный вечер, и мне захотелось поговорить с ней на улице, посидеть на той же лавке, где я ожидал ее. Но она не стала переодеваться. Оставила только скрипку, ноты и, как я узнал потом от матери, кольцо. Она панически боялась его потерять…

– Вы сохранили ту записку?

– Нет. Выбросил сразу.

– Вы знаете, кто ее написал?

– После всего, что случилось, я боялся попадаться на глаза вахтеру, не то что расспрашивать, кто ее передал.

– Каким путем вы шли к дому Ларисы?

– Через санаторий.

– А каким возвращались?

– Тем же.

– Вас кто-нибудь видел? Вы с кем-нибудь встретились на дорожке парка?

– Нет. Не помню.

– Не помните, или не встречали?

– Не помню. У меня не было причины запоминать!

– О чем вы говорили с Ларисой?

– Разговор не получился. Я торопился, она была расстроена и сослалась на усталость. Но мы договорились все обсудить при первой же встрече. Я пообещал помочь вырваться из ее окружения. Было не просто решиться, но она была так красива в тот вечер, что я отбросил всякие сомнения.

– И убили ее обрезком трубы, которую принесли с собой.

– Какой трубы? Что вы говорите?!

– Трубой, которую вы отрезали от старой водопроводной трубы, после замены на новую…

– Это какое-то недоразумение!

– Помните, как в конце апреля того года в вашей квартире заменили трубы подачи горячей воды. А вы еще договорились в частном порядке с сантехниками и передвинули ванну.

– Передвинули. Ну и что?!

– Мы располагаем неопровержимыми доказательствами, что Лариса убита трубой из вашей квартиры. Вы это уяснили?! Отпирательство бесполезно и только усугубляет ваше положение…

– Какие доказательства?

– Химический анализ стали, из которой изготовлена труба.

– Возможно это случайное совпадение?!

– Ваш юрист подтвердит, что скорее обезьяна напечатает на машинке “Отче наш”, случайно ударяя по клавишам, чем получатся две идентичные плавки стали.

– Но я не убивал!

– Трудно вам верить после того, как вы лгали все эти четыре года. Еще раз повторяю, в ваших интересах чистосердечно во всем признаться, добровольно вернуться и предстать перед судом. Суд учтет все обстоятельства…

– Это недоразумение, или провокация! Я не убивал! С вами бесполезно говорить… – и Крамар, очевидно, положил трубку, так как связь прервалась.

Глава 4

Скрипка заговорила

Из Управления Михаил позвонил Манюне, рассказал вкратце содержание разговора и пообещал заехать, как только будет готова стенограмма. Он отдал кассету от диктофона в лабораторию звукозаписи для снятия копии и попросил Тамару Борисовну заняться стенограммой сразу же после изготовления копии.

Остаток дня он решил провести в спортзале. После первых успехов в расследовании, он посещал спортзал почти каждый вечер. Завтра пятница. Он уедет домой сразу после встречи с Манюней, поэтому потренироваться нужно обязательно. Тем более что сегодня занятия проводил Феликс.

Михаил тренировался в группе Феликса и с другими группами и нашел, что Феликс в профессиональном смысле выше других тренеров. Они оказались хорошо совместимы психологически и, похоже, стычка на водной станции постепенно перерастет в дружбу.

После тренировки Михаил спускался вниз к гостинице по плохо освещенной улице. Дорога была самой короткой и хорошо знакомой. Когда справа выросла темная глыба дома на капитальном ремонте, с выбитыми стеклами и жидким забором вокруг, Михаила охватила непонятная тревога. В доме слева не горел ни один фонарь у подъезда. Михаилу показалось, что накануне освещение здесь было. На всякий случай, чтобы проскочить образовавшийся темный мешок, он сошел с тротуара на середину проезжей части узкой улицы.