Когда плачут драконы

Возразить было нечего. Дарре, несомненно, понял его колебания и предложил лучшее решение проблемы, чем мог бы изобрести Вилхе. Вот только в душе снова стало тошно, как будто его выдворили из команды без права на оправдание. И даже прильнувшая к груди Кайя не могла этого исправить. Терпит его замашки, как всегда терпела. А он уж размечтался...

Вилхе аккуратно и предельно равнодушно уложил Кайю на кровать рядом со свернувшимся комочком Харде. Тот моментально придвинулся ближе к ее теплу, и Кайя заботливо поправила на нем одеяло. И вряд ли заметила, как Вилхе вдохнул, собираясь пожелать ей доброй ночи. И как потом обреченно выдохнул и молча вышел из дома.

Глава тринадцатая: Кеола

Кеола тихо ненавидела Нетелл. И втемяшилось же той в голову, что она должна помочь Кедде с юным соседом. Что ему сложно одному и еду добывать, и по хозяйству успевать, и малыша воспитывать. Кто ей сказал, что Кедде один? У него давно добровольная помощница выискалась, только что не ночует в его постели, а так всю работу по дому на себя взяла. Чуть свет, уже спешит: Кеоле-то из окна все видно. Ни дня еще не пропустила: то с Харде играет, пока Кедде на охоту ходит, то еду на день готовит, то одежку немудреную сушиться развешивает, а Кеола всякий раз с замиранием сердца следит, достанет ли она из корыта взрослые вещи. Потому что это значило бы, что Кедде пустил в свою жизнь девушку. А Кеола не знала, достанет ли ей сил такое выдержать.

Кедде был самым близким для нее человеком, хоть и не подозревал об этом. Просто не обращал на Кеолу внимания, походя оказывая ей услуги и даже не замечая этого.

Они тогда еще были оба драконами. И перед самым отлетом из Долины Кеола умудрилась повредить крыло, выбираясь из Заповедной пещеры. Родителям, конечно, не сказала: они строго-настрого запретили туда ходить, но Кеола любила делать наперекор и при первой же возможности принялась исследовать ходы и гроты. Впечатлений, конечно, получила массу, хотя в итоге пришла к выводу, что они не сравнятся с ощущениями в драконьем полете.

А потом она решила взять себе на память пару камушков в цвет своей чешуи. Но, едва прикоснулась к стене, от потолка пещеры отломился огромный нарост и придавил ей крыло. Много усилий потребовалось Кеоле, чтобы освободиться, но еще больше их понадобилось, чтобы перелететь через высокие горы с заснеженными вершинами, окружавшими Долину.

Кеола мужественно сражалась с бьющим в грудь ветром, но в какой-то момент поняла, что не справится. Она беспомощно хлопала непослушными отяжелевшими крыльями, но только медленно планировала вниз и от сдавивших горло переживаний даже не могла позвать на помощь. Тогда-то и появился Кедде. Обхватил ее лапами, поднял ввысь, выдернул из отчаяния. Кеола боялась поднять голову, чтобы посмотреть на своего спасителя, но сквозь слезы запомнила лазурный цвет чешуи и потом все время искала взглядом синего дракона, помогшего ей в самую трудную минуту в жизни.

Но Кедде не обращал на нее внимания, наверное, даже забыв о том эпизоде. Впрочем, Кеолу это не удивляло: она и сама бы о себе забыла. Что там вспоминать? Чешуя даже не красная, а какого-то ржавого оттенка. Рога короткие и совсем-совсем обычные. Гребень редкий — как будто боги костей для него пожалели. Да и общаться она совсем не умела: стоило кому на нее внимание обратить — тут же замыкалась в себе и торопилась убраться с глаз.

Это уж когда постарше сделалась, вдруг открылась у нее язвительность и способность не только защищаться, но и нападать. Правда, к тому времени Кедде рядом уже не было. А была хозяйская дочь, которая почему-то решила, что нет на свете лучше шутки, чем взять себе в услужение драконыша. Кеола помогала ей одеваться, подавала на стол еду, чистила ее покои, а в ответ получала лишь тычки да насмешки.

В первый же день хозяева опоили ее какой-то дрянью и заявили, что больше она не сможет превращаться в дракона.

Кеола не поверила.

Что потом произошло, она много лет старалась забыть, но так и не смогла. Хруст костей, нестерпимая жгучая боль и невозможность сделать хоть самый крошечный вдох напугали ее до такой степени, что с тех пор Кеола не могла себя заставить впустить вторую ипостась. Лишь однажды, под действием лишающего воли зелья, ей удалось принять образ ящера, но, на беду, даже после этого проклятье не пропало. День за днем Кеола пыталась пересилить себя, принять своего дракона, но накрывающий с головой страх лишал воли, а вслед за ней и надежды на прошлую жизнь.