Когда плачут драконы

— Да ему у меня в сто раз лучше будет! — пытался еще отстоять свое мнение Кедде. — Что там за мужик в этих горах живет? Может, он живодер какой: запудрил Джемме мозги, когда новой добычей запахло, а она и рада на удочку попасться!

— На какую еще удочку? — возмутилась Джемма. — Я Гейру собственными глазами видела и разговаривала с ней! Она любит брата и очень скучает по нему!

— Скучала бы — примчалась с первым ветром! — продолжал гнуть свою линию Кедде. — Значит, так он ей нужен!

— Он ее брат! — отрезала Кеола. — Уразумей наконец это, Кедде, и смирись!

— Иначе что? — столь жестко спросил он, что Джемма даже невольно назад подалась от испуга. Кеола же только холодно прищурилась.

— Иначе ты ничем не лучше тех извергов, что измываются над детьми!

Теперь отшатнулся и Кедде, а Джемме больше всего на свете захотелось, чтобы полчаса назад Кеола отказала ей в просьбе.

— Даже так? — глухо поинтересовался Кедде, и Джемма почти вслух вознесла богам молитву, чтобы Кеола взяла свои слова обратно. Но она только вбила последний гвоздь:

— Только так!

Джемма потом уже не удивилась, что Кедде безмолвно взял их обеих под руки и силой выставил за дверь. Джемма долго собиралась с духом, понимая, что сама виновата, что сама струсила и тем самым стала причиной ссоры между друзьями, но промолчать не смогла.

— Это было слишком жестоко, — осуждающе проговорила она и вздрогнула, увидев совершенно стеклянный взгляд Кеолы.

— Разве ты не этого ждала? — с невыносимой болью в голосе спросила она. — Разве все вы не этого от меня ждете?

Не слушая ответ, она ускорила шаг и очень скоро настолько оторвалась от Джеммы, что смогла позволить себе остановиться и разрыдаться в голос. Внутри жгло огнем так, что хотелось в прорубь броситься, чтобы стало хоть немного полегче. Как она могла? Зачем? Откуда только слова такие взялись? На себе весь спектр чувств Кедде ощутила. От недоумения до злости, а потом через ненависть к отвращению. Он и локоть ее сжал, будто шавку лишайную за загривок поволок. Теперь уж точно окончательно разочаровался. Но Кеола так устала каждый день ждать и бояться, что Кедде с этим мальчишкой улетит в Драконью долину, что воспользовалась первым же представившимся шансом избавиться от него. На гадость, конечно, никогда бы не сподобилась: разве можно руку на ребенка поднять? А найденная сестра показалась подарком свыше. И Кеола слишком обрадовалась этой возможности.

А теперь просто безвозвратно потеряла Кедде.

Да, да, пусть он и не принадлежал ей никогда, пусть все его взгляды на нее в последние дни, осторожно-нежные фразы, попытки хоть как-то сблизиться Кеоле просто привиделись, она продолжала надеяться на какое-то чудо.

И сама же разрушила эту надежду...

Когда на следующий день синий дракон поднялся над лесом, унося Харде вдаль, несмотря на поднявшуюся еще ночью пургу, Кеола была уверена, что это последний раз, когда она видит Кедде. Даже если он в Долину не вернется, останется с юным товарищем, его сестрицей и неизвестным Вальгардом просто потому, что те никогда не увидят в нем предателя и не назовут ублюдком, калечащим чужие жизни. И это после того, сколько Кедде сделал и для Кеолы, и для своих собратьев. Она же лучше всех знала, сколько благородства и доброты живет в его душе. Быть может, упирай Кеола на эти качества, воззови к его милосердию, и все сейчас было бы совсем по-другому. Но синий дракон исчез в густой снежной завесе, а Кеола так и стояла за широким стволом старого дерева, скрывшего ее от глаз Кедде и послужившего надежной опорой оставшейся без сил Кеоле.

Как, когда домой потом вернулась, она и не помнила. Но под вечер свалилась с горячкой, в которой не было места ни одной радостной мысли, а только знобящему отчаянию, болезненному презрению к себе и бесконечной череде спаленных в бреду надежд. Иногда перед глазами появлялись взволнованные лица Нетелл и Джеммы, но Кеоле не было ни до одной из них никакого дела. Она не хотела жить без Кедде и не могла заставить себя справиться с болезнью. Ее не интересовало, что будет дальше. Все равно никто не заплачет. Не заслужила она ни слез, ни любви. Ни даже привязанности...

— Он вернулся, слышишь?! Кедде вернулся!..

Джемма трясла Кеолу за плечи, не обращая внимания на заливающие щеки слезы.

На Кеолу было страшно смотреть. Если раньше она хоть от жара металась, стискивая побелевшими пальцами простыню и перемежая хриплые вздохи со стонами, то теперь вообще на мертвую походила. Спекшиеся губы, восковые щеки, пугающая до боли в груди бледность. Что Эйнард, что Дарре только руками разводили, не в силах помочь, и пеняли на драконью ипостась, которая могла и самые страшные раны залечить, и сгубить хозяина на ровном месте.

— Надо понять, что стало причиной ее несчастья, — объяснял Дарре, оставляя на всякий случай всевозможные лекарства, а Джемма только вздыхала: Кеола отказывалась их принимать, не жалея ни себя, ни их с матерью. — Тогда и появится шанс хоть что-то исправить.