Когда под ногами бездна (upd. перевод)

Я поблагодарил и направился в логово Оккинга. Я действительно часто наведывался сюда раньше. Как напарники, мы с лейтенантом смотримся довольно странно, тем более что работаем по разные стороны закона… Я устроился рядом с рабочим столом и стал ждать. Скоро мне надоело сидеть без дела, и я принялся разглядывать лежащие на столе бумаги, пытаясь прочитать надписи вверх ногами. Ящик с исходящими документами заполнен наполовину, но входящих дел несравненно больше. Оккинг сполна отрабатывал ничтожное жалованье полицейского. Я заметил большой конверт, адресованный торговцу ручным оружием из Федерации Ново-Английских Штатов Америки; послание к какому-то доктору в нашем городе, подписанное от руки; элегантный конверт, адресованный фирме «Юниверсал Экспорте», офис которой расположен в районе порта, — может, одна из компаний, с которой имеет дело Хассан, или, скажем, владение Сейполта, — и толстенный пакет, который должен отправиться к производителю канцелярских принадлежностей в протекторате Брабант.

Я успел уже рассмотреть практически каждую пылинку в кабинете Оккинга, когда, час спустя, появился хозяин.

— Надеюсь, я не заставил тебя долго ждать, — произнес он небрежно. — Какого черта ты здесь делаешь, Одран?

— Я тоже счастлив вас видеть, господин лейтенант. Я только что имел встречу с Фридландер-Беем.

Он сразу насторожился. — Вот как, значит. Теперь ты мальчик-посыльный трущобного халифа, страдающего манией величия… Намекни, пожалуйста, это надо считать твоим падением или, наоборот, возвышением а, Одран? Как я понимаю, старый заклинатель змей хотел передать с тобой некое послание?

Я кивнул:

— Да, насчет убийств.

Оккинг уселся за стол и, широко распахнув глаза, изобразил невинного младенца. — О чем ты, Марид?

— Двоим продырявили башку пистолетной пулей, еще парочке перерезали горло. Неужели забыл? Или снова все силы уходят на героическую борьбу с уличными шлюхами?

Он злобно посмотрел на меня и поскреб свой квадратный подбородок, который давно бы следовало побрить. — Нет, не забыл, — резко произнес он. — А почему такие вещи вдруг стали волновать Бея?

— Трое из четырех выполняли для него кое-какую грязную работу, когда еще могли ходить без помощи некроманта. Он просто хочет знать наверняка, что больше никто из его… помощников не пострадает. Знаешь, в подобных случаях Папа проникается неподдельной заботой о нуждах населения. Нельзя недооценивать эту часть его натуры.

Оккинг фыркнул:

— Да, действительно. Вообще-то, я всегда подозревал, что страшенные бабы с ним связаны. А выглядели так, словно тайком проносили через таможню арбузы под свитером.

— Папа считает, что преступления направлены против него.

Оккинг пожал плечами:

— Что ж, если он прав, значит, убийцы подобрались никудышные. До сих пор нашего Папу даже не задели.

— Он думает иначе. Женщины, работающие на Бея, его глаза, а мужчины — пальцы. Он сам так выразился, в своей обычной сердечной манере, искрящейся любовью и добротой.

— Ну а Абдулла тогда кто? Дырка в его жопе?

Мы с Оккингом можем перебрасываться подобными репликами целые ночи напролет. Я решил перейти к делу и коротко изложил суть довольно необычного предложения Папы. Как я и предполагал, Оккинг разделял мой пессимизм. — Знаешь, Одран, — сказал он сухо, — органы охраны правопорядка очень заботятся о репутации ведомства. Нас и без твоего босса постоянно пинают газеты и телевидение; не хватало еще публично лизать ему задницу, раз уж ни одна живая душа не верит, что мы способны разобраться с преступлениями без его мудрого руководства!

Я примирительно помахал руками, чтобы немного разрядить атмосферу. — Нет, нет. Все не так, как ты думаешь, Оккинг; ты неверно истолковал мои слова и неправильно понял побуждения Папы. Никто не говорит, что тебе не по силам поймать убийц без посторонней помощи. Они не намного хитрее, сообразительнее или опаснее, чем обычные поганцы, которых ты тащишь за шиворот в тюрьму каждый день. Фридландер-Бей просто считает, что, поскольку дело напрямую затрагивает его интересы, совместная работа сэкономит массу времени и сил и, кстати, сохранит немало жизней. Разве наши труды не окупятся, если благодаря им хотя бы один полицейский не наткнется на пулю?

— А какой-нибудь шлюхе Папы не вставят нож вместо более привычного ей инструмента? Ах, как трогательно. Ладно, слушай: когда ты, наверное, только шел сюда, мне позвонил Папа. После напряженных переговоров я дал согласие сотрудничать, но до определенной степени. До определенной степени, Марид. Я не потерплю ни от него, ни от тебя попыток диктовать мне, как вести расследование, вообще — любого вмешательства. Ясно?

Я кивнул. Мне хорошо знакомы оба деятеля. Лейтенант может петушиться сколько угодно: Папа в любом случае добьется своего.

— Вижу, мы поняли друг друга, — продолжил Оккинг. — Вообще, это выглядит как-то неестественно: крысы и мыши спешат в церковь помолиться о скорейшем выздоровлении кота. Когда мы заполучим двух психопатов, учти: медовый месяц пройдет. Да, милый, продолжится старая игра в полицейских и воров…