Когда погаснут все огни (СИ)

Иди-и-и, и при-и-и-неси-и нам чёрный камень… — прозвучало мне прямо в ухо, что я дёрнулся от неожиданности, поскользнувшись на скользкой тропинке, упал на задницу. Друзья, щурясь от дождя, с недоумением смотрели на меня. Рыг протянул руку, но я отмахнулся и встал сам.

— Ты чего шарахнулся так? — спросил Мишка.

— Ничего, пошли дальше, — сам не понимая, ответил я, заметив довольный блеск в глазах Джона.

Скотина злорадная. Ну, ничего-ничего.

А между тем, глюки нарастали. Но я упорно игнорировал их. Лес двигался по бокам, точнее, что-то двигалось в нём, но я старался смотреть вперёд. Никто ничего не замечал, кроме меня. Боковым зрением, я наблюдал, как между деревьев мелькают чёрные фигуры. Ощущал неприятным покалыванием на коже, как внимательно они глядят на нас. Будь у меня шерсть, она бы уже стояла дыбом.

— Рыг, ты ничего странного не заметил? — тихо спросил я, кивнув на лес. Но тот также молчаливо покачал головой, мол, ничего.

— Ты чего такой молчун? — стараясь отвлечься, спросил я.

— Молчанье — золото. Говорить только по делу нужно, — ответил он.

— Ясно, — вздохнув, я перевёл взгляд в то место, где мне вновь мерещилась тёмная фигура. И решил посмотреть глюкам в лицо, ибо игнорировать это дурацкое наваждение уже не было терпения.

Между деревьями стояло нечто уродливое, со свисающими мокрыми чёрными клочьями длинной шерсти. Оно было бесформенным, в том смысле, что непонятно где голова, а где тело. Но у этой штуки были глаза и рот, который неестественно начал открываться. Я зажмурил глаза, и видение рассеялось как дым.

— Просто не смотри на них, — тихо сказал мне Рыг.

— Так ты видел? — я буквально ощутил, как мои брови поползли на затылок от удивления. Это было облегчением, что не один я наблюдаю лютую хреновину, но тут же пришло осознание, что в этом нет ничего хорошего.

— Можно много чего видеть, но не давать, чтобы видения завладевали твоим разумом, — угрюмо ответил Рыг.

Я оглянулся назад. Друзья хмуро шли за нами, щурясь от дождя. Но, явно, никто не заметил того, что видел я.

— А это… ну, эти хрени, что это? — не зная, как правильно задать вопрос, тихо спросил у шамана. Теперь он мне уже не казался липовым, он точно что-то понимал.

— Всё в твоей голове. Ты видишь то, что хочешь видеть. Ты открыл им свой разум своим желанием, — ответил он.

Ничего себе предъява, сам я значит, их позвал! Ну и бред!

— А ты, почему их видишь? Не могут же у нас быть одни глюки на двоих, — громким шепотом, спросил я.

— Я их не приглашаю в свою голову, — усмехнулся шаман, — но, вижу, если хочу.

— Так, ты же сказал, что увлекаешься мифологией. А говоришь как будто ты шаман, — нервно усмехнулся я, встретив серьёзный взгляд серо-голубых глаз парня.

— Мой дед был нойдом. И прадед тоже, — вздохнул он. — Это серьёзная ноша, от которой я отказался, но кровь и род берут своё, хочешь ты этого или нет.

— Что вы там шепчетесь? — спросил Лысый, направляя на нас камеру из-под дождевика.

— Эй, ребят, — испуганно сказала Вера, обратив на себя всё внимание, — там что-то… — она показала в лес дрожащей рукой, не закончив фразу.

В чаще с громким хрустом промелькнуло что-то большое и тёмное. И лес, будто замер, и дождь прекратил свой монотонный шум. Всё мы устремили свои взгляды в чащу. Треск раздался вновь. В этот миг, я буквально слышал, как бьётся сердце. Неужели глюки стали реальностью?! Тёмная, мохнатая туча, сквозь ряды огромных сосен с громким треском двигалась на нас.

— Медведь! — глухо крикнул Джон, схватив Веру за руку, и со скоростью молнии промчал мимо нас вперёд, пока мы ловили ртом воздух от неожиданности.

Хозяин леса выскочил из чащи, мчась на нас с угрожающим рёвом. Миха с Катей, Лысый, я и шаман, машинально включили пятую скорость, бросившись прочь, вслед за Джоном с Верой.

Во время бега с препятствиями, пока ветки хлестали по лицу, мозг судорожно вспоминал о том, что нужно было действовать иначе. Нельзя было так бежать, ведь теперь мы добыча! Забавно то, что я бежал от медведя с внутренней радостью, что это не те мохначи, а всего лишь зверь.

Всего лишь… а-ха-ха…

Осознание того, что мы удирали от хищника, пришло позже. Не знаю, сколько мы пробежали, но сил дышать уже не было. Казалось, я сейчас выплюну лёгкие. Лес кружился вокруг нас, как дикая карусель. А медведь будто играл с нами, гнал нас, хотя мог уже давно разодрать.

В воздухе раздался оглушающий выстрел, и мы, кто упал на землю, кто пополз по ней, крутили головами по сторонам. За ним раздался второй залп!

— Эй! — послышался грубый мужской голос. — Эй, вы!

— Это он нам? — спросила Катя, измазанная в грязь, задрав голову, прислушиваясь к голосу.

— Эй! Ау! Медведь ушёл! Идите сюда! — хрипло откашлявшись, сообщил голос.

— Мы здесь! — крикнул Миха сквозь отдышку сиплым голосом.

В чаще раздался хруст веток, послышалось шуршание листвы на кустах, и к нам навстречу вышел здоровый мужик с ружьём на плече.

— Вставайте и идите за мной, — скомандовал он.

— Спасибо, — опираясь руками на колени, выдохнул Мишка.