Когда погаснут все огни (СИ)

Я не понял, как это произошло. Совсем не заметил, как она накалилась и от чего? Но, чёрный сверкающий камень руки, пылал под коркой ярким оранжевым пламенем, точно лава. Посмотрев на свою ладонь, обнаружил, что там образовался символ солнца.

— Открывай врата. Безликие слуги приближаются! — воскликнул голос Полярной звезды через Веру, до хруста сжав мою человеческую ладонь.

— Поздно, — мрачно прозвучал хор голосов из уст шамана, и он рухнул на пол без чувств.

Вороний купол рассеялся пеплом в пространстве, оставив нас наедине с толпой мохнорылых, что пристально смотрели на нас, не двигаясь с места. Сотни горящих глаз чего-то выжидали. Их аура вибрировала красно-синим свечением. Под маской это было похоже на помехи связи. Мохначи были в неопределенности, с ними творилось что-то странное. Они начали мерцать, и я увидел, как рвутся ментальные цепи магического гипноза Вагахке, под которым они всё это время находились.

— Рыг! А ну, вставай! Очнись, мать твою! Умоляю тебя, очнись! — истерично затряслась Катя, упав на колени рядом с шаманом, пытаясь его растормошить.

— Да что с тобой такое?! Почему ты не открыл его?! Нам конец! — закричал мне в лицо источающий волны страха Мишка, указывая на задвинувшийся обратно стержень.

Вера стояла молча. Глаза её были чужими.

— Тьма наступает, — промолвила Полярная звезда, устами моей жены, указав пальцем наверх, — продержитесь до второго цикла. Врата откроются вновь.

Блоки на арке начали уходить внутрь скалы в обратном порядке. Ледяной купол потускнел. Мохначи, ухая, глядели друг на друга, будто виделись впервые. В их звериных возгласах были слышны эмоции удивления, какого-то осознания, приводящего их в негодование. Я видел, что творится с ними внутри. Один мохнач встал на задние лапы и положил передние на грудь. Внутри, под ними находилось что-то напоминающее яйцо, скорлупа которого начала трескаться, пропуская тёплый жёлтый свет изнутри. Из его глаз потекли слёзы, и быстро задышав, мохнач завыл. Но этот крик, уже был похож на человеческий стон отчаянья.

— Что, мать его происходит?! — прошептал Миха, хлопая отрубившегося шамана по щекам, озираясь на мохнорылых.

Один за другим, мохначи проходили трансформацию, явно сигнализирующую об их пробуждении от морока. Глаза их переставали светиться угольным огнём, и приобретали светлые оттенки разных цветов. Первый очнувшийся мохнач, посмотрел на меня и начал осторожно двигаться вперёд. Я видел, что в нём нет злых намерений, и решил тоже сделать шаг навстречу.

— Ты чё творишь, Князь?! — в ужасе прошипел Лысый.

— Всё хорошо. Он не опасен, — ответил я, встретив волну колючего изумления в ответ.

— Й-а, с-са-а-й-вок… — скулил мохнач, сверкая чистыми, нежно-фиолетовыми глазами, — мне, бо-о-льно. Й-а, до-о-б-р-р-о-о. Добр-о-о…

Он медленно приближался ко мне, и я, сделав несколько шагов вперёд, протянул руку ему навстречу, намереваясь его коснуться, погладить существо, пережившее трансформацию души, что вспомнило себя, освободившись от морока.

Дотронувшись до дрожащего туловища, плавно провёл по сбитой шерсти рукой. Странно всё это теперь, но я не испытывал к нему ничего, кроме жалости.

— П-р-р-рости, — сказало существо, чей внутренний свет сквозь золотую маску усиливался с каждой секундой.

— Свершилось… — простонал очнувшийся Рыг, — они опомнились. Жаль, что поздно.

— Что это значит? — спросила Катя.

— Теперь они наши друзья. И будут умирать вместе с нами, — печально улыбнувшись, тихо сказал шаман.

— Отставить умирать! Возьми себя в руки. Давай, сделаем защитный купол. Один огненный фонтан ещё цел. Мы же можем, да? — теребила шамана за воротник Катя, но тот глупо улыбался, ничего не отвечая ей.

— Они здесь, — прошептала Вера уже своим голосом, и Катя, оставив шамана в покое, искала убежища в объятьях мужа.

Толпа мохнатых сайвок развернулась к нам спинами и тревожно завибрировала, шерсть их поднималась дыбом. Они глядели вверх, откуда доносился жуткий скрежет, вызывающий тревогу. Свод ледяного купола начал окрашиваться чернильными пятнами, из которых сочилась смола, вытягиваясь густыми, вязкими каплями вниз.

Вдруг, один из чахкли заиграл на дудочке пронзительную мелодию, что эхом разносилась в пространстве, взывая о помощи к своему народу. И я видел, как несётся этот звук, достигая своей цели. Сайвок воинственно завыли, заухали, зарычали, в такт затопали лапами, заставляя дрожать землю. Они узнали своих врагов, обрёкших их на страдания в жутком обличии. Праведный гнев кипел в их пробудившихся ото сна душах.

Наступал час решающей битвы. Блоки на вратах заканчивали цикл складки, и должны были пойти в обратный ход, открывающий нам путь внутрь. Или мы или они. Другого не дано.

Я видел историю прошлого. И сейчас она вновь повторялась. Древний народ, защищал свой город, который их заставили забыть, обратив в руины, а их в безобразных чудовищ.