Когда пророчества сбываются (СИ)

— Люба, отведи сама Смуглянку домой, а мы с Петькой сходим прямо сейчас к старосте. Надо рассказать о волкобяках в лесу, да о том мороке, которого сын углядел.

Глава 3

Большая изба старосты Елисея Голованова находилась на другом конце деревни по главной улице. И Петя сразу же направился туда вместе с отцом, как только мама увела лошадь с санями вправо на боковую улочку, ведущую к их собственному дому. Они шли мимо самых старых деревенских построек, просторных изб, срубленных из толстых бревен еще первыми поколениями жителей Дружковки. У каждого дома имелся участок для хозяйствования, обнесенный забором.

Те казаки, которые построили деревню три сотни лет назад, выделили каждой семье по участку сто на сто шагов. И каждый из этих участков давно уже был обнесен забором с воротами и калитками. Сами дома пристраивали вплотную к улице, словно часть забора. Так делали для того, чтобы занимать меньше земли на участке.

Они с отцом проходили мимо потемневших от времени изб старейших деревенских семей, крыши которых были выложены тяжелой и прочной корой черных кедров, которая не горела и не намокала, обладая и другими полезными свойствами не разбухать от воды и держать тепло. Между домов и высоких заборов холодные порывы ветра не так чувствовались. От протопленных изб исходило тепло, а изнутри из всех дворов слышались звуки, которые издавала скотина, да деревенская малышня. В последние годы, после наглых нападений волкобяков, умудрившихся пару раз пролезть сквозь прорехи в засеке, совсем маленьких детей без сопровождения взрослых с участков в Дружковке не отпускали.

Только достигнув возраста семи лет, ребята получали право ходить по деревне самостоятельно, но за засечную черту без родителей выходить можно было лишь тем, кому уже исполнилось двенадцать. Считалось, что с этого возраста ребенок уже становится вполне разумным, способным вовремя обнаружить опасность, а если нужно, то и постоять за себя. За соблюдением этих правил следили не только родители, но и охранники на постах, которые легко могли надрать нарушителю уши. Вид Пети показался отцу хмурым и растерянным от пережитого испуга. Чтобы подбодрить паренька, Еремей сказал:

— Помни, сын, что мы всю жизнь сражаемся с тьмой. А тьма хитра и коварна. И она умеет принимать разные формы. Но ее бояться нельзя, потому что через страх она проникает в душу. И ты должен побороть страх внутри себя.

— Это легко сказать, но трудно сделать, — возразил Петя, который, обычно, старался не перечить отцу. На что родитель заметил:

— А я и не говорю, что побороть свой страх легко. Но, это необходимо. Просто, чтобы выжить. Иначе тьма будет грызть изнутри, пока не сожрет всю душу.

— И как же мне побороть страх? — спросил сын у отца.

Еремей посоветовал:

— А ты мысленно выжигай страх внутри себя белым огнем. И пусть белое пламя горит в твоем сердце.

— И за счет чего оно будет гореть? Там, внутри моего сердца, вряд ли есть уголь или горючее масло для фонарей, — пробормотал Петя.

— А ты просто поддерживай это горение своими помыслами. Больше никакого топлива и не нужно сердцу, кроме благих мыслей. Так учат монахи Ду, — проговорил Еремей.

Петр знал, что его отец хранит в себе какие-то тайны о собственном прошлом. Если мать родилась и прожила всю жизнь в Дружковке, то отец был пришлым человеком, который женился на местной девушке и осел в деревне. Вот только он не любил рассказывать о собственной молодости. Все знали о нем лишь то, что когда-то давно он служил где-то. Не то в городской страже Сибирска, не то даже на южной границе, где всегда было неспокойно. В Дружковке он считался самым метким лучником, да и на саблях драться умел лучше всех. Даже двумя саблями одновременно мог орудовать. И детей своих, конечно, с малолетства обучал воинскому искусству. Петя преуспел в стрельбе из лука, а вот на саблях драться совсем не любил. А оба его брата, наоборот, преуспели в упражнениях с саблями, зато стреляли из луков гораздо хуже старшего брата. Сестры тоже учились обращаться с оружием и из луков стрелять, только вместо сабельного боя отец обучал девочек искусству сражаться на ножах.

Вообще, в каждой крестьянской семье родители обучали детей тому, что знали и умели сами. Ведь им нужны были самые настоящие помощники, способные подхватить заботы, связанные с ведением хозяйства, если кто-то из взрослых внезапно заболеет или погибнет. Потому уже к двенадцати годам деревенские дети умели делать по хозяйству почти все то, что и родители. И, если родители сами были грамотными, то и дети к этому возрасту уже умели читать, писать и считать.