Когда сбываются мечты

Татьяна сорвалась с места и принялась метаться по комнате.

- Я не знаю! Не знаю, - взвизгнула она и приложила ладонь к

губам, чуть ссутулившись, и повторила по слогам: - Не зна-ю, как она

обо всем узнала спустя столько лет! Я не оставила никаких улик, а она

узнала, - хохотнула совсем уж истерически и начала причитать

полушепотом: - Мне пришлось от нее избавиться! Понимаешь?

Старая, хитрая карга, она мне угрожала! Представляете? - развела

руками, - Мне! Угрожала! Если я не признаюсь Николаю, тогда она

все расскажет сама. Чокнутая! - Татьяна зарыдала и начала

обмахиваться руками. Скатилась на визг, из которого было трудно что-

то разобрать.

- Игнат, прекрати, - раздался голос Александра, - ты чересчур на

нее давишь, она может сойти с ума. Игнат! - выкрикнул он, когда я не

пошевелился.

До сих пор не понимаю, как я сумел найти в себе тогда силы.

Встать и, не причинив вреда лживой суке, просто уйти. Ночевать с

ней под одной крышей и не свернуть ей шею. Я и не представлял, что

мой самоконтроль может быть таким мощным. Приказал чувствам

уйти на второй план - внутри все покрылось изморозью, а сердце

превратилось в ледяную глыбу. В тот момент это был единственный

выход, иначе я бы не сдержался и придушил полукровку.

А мне еще необходимо на этом свете пожить! Есть Яна, которой

нужна моя защита. Не Татьяна, так кто-нибудь другой обязательно до

нее доберется, особенно когда она обретет своего зверя. Девочка она

сильная. И я ни на миг не сомневался, что и волчица ее будет такой

же, назимовской породы.

- Где она? - ворвался в мои размышления хриплый и севший

голос Николая.

Альфа смотрел в никуда. Именно в этот момент, глядя на него, ему запросто можно было бы дать его возраст. Сгорбленный больной

старик, у которого не было ни малейшего желания жить.

Из-под корки льда, образовавшейся на моем сердце, начало

пробиваться чувство тревоги, оно становилось все осязаемее и четче.

Могло случиться что-то непоправимое, и я раскрыл карты, выложил

часть информации, необходимой Николаю.

- Маша была беременна. Она родила. Здорового ребенка, -

отрывисто и четко говорил, чтобы он меня услышал, осознал.

- Что? - запинаясь, спросил альфа, повернувшись корпусом в мою

сторону.

- Маша, дочь Дениса, была беременна, когда сбежала. Она умерла

при родах, но ее ребенок жив и здоров.

- Где?

Шепот, прошивший мои внутренности разрядом тока.

- Николай Александрович, - приблизился к его креслу и

опустился на пол рядом с ним, - я вам обещаю, что найду его. Даю

слово, найду и привезу к вам, - положил ладонь на его холодную, сжатую в кулак руку и добавил: - Не время сдаваться, ведь вы ему

нужны, дядя Коля, так же, как и мне, - добавил совсем тихо.

За всю свою жизнь я позволял себе так обращаться к альфе всего

пару раз. В самые тяжелые моменты, когда мне требовались его

помощь и поддержка. Назимов хмыкнул каким-то своим мыслям, положил на мое плечо руку и похлопал пару раз, затем встал и, подойдя к столу, взял ручку с бумагой. Склонившись, что-то быстро

написал и протянул мне.

- Конечно, не время, Игнат. Ты прав, мы еще повоюем! - произнес

преувеличенно бодро и уже намного тише и спокойнее добавил: -

Спасибо тебе, сынок. А Татьяну вот по этому адресу доставь, - кивнул

в сторону бумаги, зажатой у меня, в руках, - и приставь к ней

дополнительно парочку волков из своих. Пусть будут. Для

надежности, - сказал, как бы соглашаясь сам с собой.

Я кивнул, склонил голову и направился на выход. Уже по дороге

из поселения развернул бумагу: там был адрес нашей психушки для

волков и указание приставить к Татьяне пятерых.

Вот это номер. Назимов всегда был самым разумным из

известных мне оборотней. Он ее наказал и даже не пожелал с ней

встречаться. Понял, что пока на эмоциях, ничего правильного не

выйдет.

Набрал Александра и дал ему все указания на счет полукровки, а

сам направился по более важному делу, в лабораторию.

Результаты получил лишь спустя две недели. Еще пара дней ушла

на обдумывание ситуации.

Нельзя кому-то знать о Яне, нельзя ее везти в Москву. В первую

очередь это опасно для нее самой. Но в то же время я был готов лезть

на стену от тоски по ней. Волк скулил и рвался на волю. А я, вспоминая мягкие изгибы, податливое тело и озорной взгляд, постоянно представлял, как буду жадно входить в ее тело, ловя губами

тихие стоны удовольствия и ища сквозь подрагивающие веки

замутненный желанием, страстный взгляд. Я начинал бредить этой

малышкой, поэтому все свои порывы пресекал на корню. Не время и

не место для них сейчас. Позже...

Но выбор вместо меня сделали жизненные обстоятельства.

Назимов окончательно слег после очередной ссоры с дочерью, желавшей прорваться в лечебное учреждение к матери и выяснить

причину, по которой Татьяну туда определили. О слабом состоянии