Когда сбываются мечты

думала же она, что я с удовольствием вернусь во враждебный клан, чьему альфе чуть не перегрыз глотку? В то время как моему альфе

угрожала опасность, я должен был заботится об интересах

неизвестной мне девчонки? Логика просто убийственная.

Все-таки не пытаться выяснять, что у женщины в голове, намного

проще. Приходил, спускал скопившееся напряжение и шел дальше.

Сейчас же мне нужно ломать голову и выискивать тараканов в ее

голове. Яна другая, с ней нужно разговаривать, ее нужно слушать. Не

зря же я ее выбрал. Только вот все понимать - это одно, а правильно

поступать - совсем другое.

Вернувшись в спальню к Назимову, я тихонько присел на стул

рядом с кроватью. Но сделай я то же самое, громко топая и хлопая, на

меня бы все равно никто не обратил внимания. У Назимова горели

глаза, и он с упоением слушал Викины истории, которые та

рассказывала взахлеб, эмоционально, в красках. Я смотрел на

девчонку и начинал понимать, почему Яна с таким рвением старалась

увезти Вику из стаи отца. Там девчонке никто не давал быть

настоящей. Видел ее единственный раз, на ужине в баре после наших

разборок. И если бы не условие моей малышки о побеге, я бы и не

обратил внимания на белую волчицу: тихая, спокойная, неприметная, даже местами глупая. Сейчас я видел перед собой совершенно другую

девушку.

Раздался стук, и следом появилась Оля с едой. Перехватив из ее

рук каталку, подвез ее максимально близко к кровати Николая для

удобства. И не дав времени Назимову, моментально усадил его, подтолкнув под спину еще больше подушек. Тот лишь недовольно

посмотрел на меня и потребовал свою порцию.

Я уже собирался положить поднос ему на ноги, когда Вика

подскочила и взяла со стола тарелку бульона и ложку.

- Я вас покормлю, Николай Александрович, - радостно

произнесла девушка, на что Назимов скривился, будто у него

одновременно заболели все зубы и в придачу к ним уши.

Альфа с трудом протянул руку.

- А ну-ка давай мне ложку, - устало попросил он,- поесть-то я

пока в состоянии, даже несмотря на адскую боль.

Виктория лишь округлила и без того большие глаза и выронила

тарелку с бульоном.

- Твою ж.... - вовремя осекся я, вспомнив, как Николай не любит

мата в присутствии женщин. - Что, Вика? - Головная боль

возвращалась, и мне все сильней хотелось увидеть Яну, до которой

было рукой подать.

- Но как же? Но вы же? - запричитала волчица. - Вы же...

простите, - приложила ладони ко рту, - я думала, вы от старости, а у

вас что-то другое. - Заметив, как мы с Назимовым напряглись, волчица

чуть не скатилась в истерику. - Простите, это не мое...

- Стоп, Вика! Стоп! Успокойся, присядь и давай по порядку.

Налил в стакан воды и протянул девушке.

- Что по порядку? - произнесла она, стуча зубами об стакан. Да

что ж все такие нервные кругом?

- То же, что ты сейчас несла, запинаясь, только теперь спокойно, тихо и по порядку.

Надеюсь, что не перегнул со строгостью. Назимов все это время

молчал, такое ощущение, что и не дышал, а девчонка, выпив залпом

полный стакан воды, принялась рассказывать.

- Ну я думала, что к вам старость подкралась, та, которая

предсмертная.

- Вика, ты вообще о чем? - уже сам начинал злиться.

- Оля сказала, что альфа долго болел и слег, а врач твердит, что

это старость. Ну я и подумала, что у него все так же, как и у моего

папы.

- А что было с твоим папой, деточка? - вмешался в разговор

Николай.

- Он умер от старости.

- Вот как? - Назимов кинул взгляд в мою сторону и весь словно

подобрался, как кошка перед прыжком, затаился в ожидании важной

информации. - Милая, тебе, возможно, тяжело, но не могла бы ты

рассказать поподробнее?

- Вы правы, мне до сих пор тяжело, но уже не так, как прежде.

Мой отец умер четыре года назад в триста четырнадцать лет от

старости. - Девушка всхлипнула и продолжила: - Он просто уснул.

Мы с Назимовым непонимающе переглянулись. Девушка, заметив наше непонимание, удивилась.

- Ну как же? Когда оборотни доживают до столь преклонного

возраста, их организм постепенно засыпает. Отец почти год лежал не

двигаясь. Процессы в его организме замедлялись, пока однажды он не

уснул на совсем.

- Хочешь сказать, он не мучился? - Я с трудом выпустил воздух.

- Ну если не считать полную обездвиженность и неспособность

разговаривать в последний месяц, - грустно хмыкнула и сморгнула

скопившуюся влагу в уголках глаз, - то да, он не мучился.

- Я имею в виду боль, - повысил голос от напряжения, - он не

двигался потому, что не мог, а не из-за того, что каждое движение

приносило ему боль? - заглянул с надеждой в девичьи глаза.

Она перевела взгляд на Назимова.

- А вам что, больно? - Из ее глаз покатились слезы. - Извините. О

луна, извините! Я не хотела вас унизить жалостью. Ну вот, - по-детски

хлюпнула носом, - опять я что-то не то говорю.