Когда сгорают мечты

— Ты уволишь его? — чуть не задохнулась от ужаса Сессилия, прикрыв рот ладонью, справляясь с тошнотой. Роман стал работать, когда ему едва исполнилось двадцать, и упорный труд всегда награждался похвалами. Сам он признавался часто ей, что в его жизни две ценности — она, Сессилия, и компания «Габрис Интерпрайзес».

Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем прозвучал его холодный ответ:

— В моих силах сделать и это, Сессилия.

Слезы закипели в ее глазах, и она еле сдержала себя, чтобы не расплакаться и дрожащим голосом прошептала:

— Прошу, Анжело, не делай этого. Я никогда себе не прощу, что из — за меня ты уволил его.

— Тогда ты выйдешь за меня замуж — подытожил Анжело — И даже думать не смей об отказе или о чем-то в этом роде.

Анжело смотрел на девушку и чувствовал, как его охватывают противоречивые чувства: жалость и желание отомстить за уязвленное самолюбие в тот день, когда он обнаружил, что ее нет рядом.

— Я согласна — почти не слышно ответила Сессилия. Она была уверена, что Анжело выполнит все о чем заверял ее, но в то же время она не могла не признать очевидного: он очень хочет этого ребенка. Какое право она имеет лишить малыша отца и полноценной семьи? Лишать того, чего не имела сама.

Анжело улыбнулся и, взяв ее за руку, поцеловал ее пальцы, чем поразил Сессилию:

— Клянусь, я буду самым верным мужем на свете, ведь ты не оставишь мне сил на других женщин.

Покраснев, Сессилия хотела встать, но он ее остановил, положив руки на плечи:

— Куда ты хочешь пойти?

— Домой — удивлено пробормотала Сессилия и в этот момент почувствовала, как спальня начала раскачиваться. Сначала она думала, что опять проваливается в обморок, но потом заметила, что и Анжело с трудом держится на ногах.

— Мы сейчас летим в Афины, — тоном, не терпящим возражения произнес Анжело. — Там мой дом, моя работа… и мои родители.

Мысль о том, как воспримут его родственники беременную от их сына женщину вне брака, заставила Сессилию вздрогнуть. Она постепенно стала проклинать тот день, когда встретила его и решила нарисовать его портрет. Если бы не портрет, то все было бы иначе.

Внутренний голос упрекал ее, говоря, что виноваты только ее дикое влечение ко мне и вспыхнувшая любовь, которую она не смогла остудить за полгода.

Отпустив ее, Анжело отошел в сторону и набрав чей-то номер, протянул ей трубку. Сессилия крепче прижала телефон, услышав взволнованный голос брата:

— Анжело, как она?

— Со мной все хорошо, Роман, — сдавленно проговорила Сессилия, — Я в порядке.

— Боже, Сессилия, — на другой линии послышался протяжной вздох. — То ты огорошиваешь меня известием о беременности, то я узнаю, что мой близкий друг и босс — отец моего будущего племянника. Что происходит, девочка?

— Я не знаю, что сказать, — честно ответила Сессилия и, почувствовав, как слезы полились по щекам, прошептала: — Ты только прости меня.

— Не плачь, сестренка — ласково сказал Роман — Ты выходишь замуж за очень хорошего человека. Не смотри на его внешнюю оболочку, так как он совсем другой внутри. Ты ответь мне честно: ты будешь с ним счастлива?

Сессилия всхлипнула. Она очень надеялась, что будет счастлива в браке, где торжествует любовь, но что ждет ее с Анжело? Ничего, кроме страсти и общей привязанности и любви к ребенку. Повод для создания семьи явный, ведь она ждет ребенка семьи Габрис.

— Я буду счастлива — пообещала Сессилия, и телефон выскользнул из ее рук. Рыдания вырвались из груди девушки, и она ощутила прилив смертельной тоски и усталости. Какая жизнь ее без брата и привычного уклада жизни? Сильные руки обняли ее и притянули к себе. Она уткнулась в шею, вдыхая до боли родной запах и заплакала сильнее.

— Yanika mou, успокойся — Анжело погладил ее по шелковым волосам, ощущая мощный прилив желания от аромата ее духов. Округлость ее форм касалась его мускулистого тела, а живот уперся ему в бок.

От нежных ноток его голоса Сессилия вцепилась ногтями в воротник его рубашки, не скрывая громкие всхлипы.

Сейчас в этих слезах выливалась вся боль, которую она терпела на протяжении шести месяце после разлуки с ним. Раздирающие душу воспоминания проникли в ее голову. Он был так ласков с ней в тот вечер, и в страшном сне она не представляла, что он может быть таким беспощадным.

Анжело не думал, что ее боль передастся ему, но сейчас видя трясущееся от рыданий хрупкое тело в своих объятиях, его сердце сжалось. Что он за мужчина, если из — за него льют слезы две женщины? Марина постоянно плакала, слыша его грубые ответы, а Сессилия, жизнерадостная и веселая любительница круассанов и маленькая художница, проникшая в его мысли и сохранившая именно такое впечатление о себе, сейчас не могла сдерживать слезы.

— Перестань, agape mou — поцеловав ее в макушку, взмолился он — Не плачь. Все будет хорошо.

Сессилия отодвинулась от него и, вытерев слезы, придала голосу безразличие и сказала:

— Анжело, я устала.

— А по-моему, ты просто боишься провести со мной пару часов наедине. — Он с вызовом взглянул на нее. — Конечно, если ты боишься снова броситься мне на шею…

— Не надейся.