Когда сгущается тьма

В сумочке зазвонил мобильный телефон. То и другое лежало теперь в пластиковом пакете: Алисия собиралась утром отнести обе эти вещи в лабораторию и проверить на отпечатки, чтобы подтвердить тот факт, что губную помаду у нее похитил Фэлкон. Отвечать на звонок не хотелось, но какой-то псих оказался настойчивым, и она сдалась. Обернув руку бумажной салфеткой, Алисия осторожно извлекла из сумочки телефон и поднесла к уху. Оказалось, звонил отец, чтобы узнать, где она находится.

— Детка, мы с матерью считаем, что сегодня ты должна переночевать дома…

— Я и еду домой.

— Нет, я имел в виду, у нас дома.

Алисии исполнилось двадцать семь, но родители продолжали называть домом исключительно свой дом, где прежде все они жили вместе. Эту цену она с готовностью платила за то, что являлась единственной дочерью выходца из Латинской Америки.

— Папочка, уже поздно, а рано утром мне ехать на работу. Но в уик-энд я обязательно вас навещу.

— Мы просто беспокоимся о тебе, и в этом все дело.

В ее жизни бывали минуты, когда она могла поклясться, что родители знают всю ее подноготную, каждый шаг, включая и то, с каким мужчиной она встречается и остается ли у него ночевать. Неужели они узнали, что у нее украли сумочку?

— С чего это вы так забеспокоились?

— Ты знаешь с чего. Этот тип, Фэлкон, заплатил залог и вышел из тюрьмы.

— Похоже, сегодня вечером это главная новость в городе.

— Ничего смешного, Алисия. Судебный адвокат заверил меня, что назначить ему залог в десять тысяч долларов — все равно что выбросить ключ от двери его камеры. Но дело, как видно, приняло другой оборот. Возможно, он всего лишь бродяга, но все равно с ним надо проявлять осторожность.

Алисия тоже так считала и не хотела еще больше волновать своих родственников, рассказывая о похищении сумочки в ресторане.

— Сегодня приехать не смогу. Но обещаю завтра утром первым делом связаться с начальником полиции и судебным адвокатом и попросить их выписать ордер, который ограничил бы его свободу.

— Неплохая мысль. А пока будь осторожна, когда поедешь домой.

— Я — коп, помнишь?

— Прежде всего ты моя дочь. Мы любим тебя, потому и волнуемся.

— Я тоже вас люблю. Завтра поговорим, ладно?

К тому моменту, когда она закончила разговор, служащий подогнал машину. Поездка домой заняла не более четверти часа, которые Алисия провела в полной тишине, даже радио не включила. Похищение сумочки заставило подумать о многих важных вещах. Погрузившись в размышления, она перестала наконец терзаться, правильно ли сделала, позвонив Винсу. Мысли о прошлых любовниках и звонках, сделанных из бара, начинают тревожить ближе к утру, когда передумано все остальное.

Алисия жила в типовом доме в районе Коконат-гроув, который хотя и являлся частью Майами-сити, находился на некотором удалении к югу от нижней части города. Алисия была одним из восьми добровольцев, согласившихся патрулировать этот район и в этой связи получивших прозвание «майамских храбрецов». До того как застройщики облюбовали Коконат-гроув, это была поросшая лесом буколическая местность — рай для любителей природы шестидесятых годов. Этот романтический ореол частично сохранился за районом и с появлением там бульдозеров и экскаваторов. Однако, за исключением обильной тропической растительности, Коконат-гроув мало чем отличался от других пригородов. Здесь были такие же узкие, извилистые улицы, заполненные посетителями многочисленных кафе, и главная магистраль — Мейн-стрит, ведущая к центру Майами-сити. Но для Алисии, как и для всякого другого копа, Коконат-гроув являлся еще и районом контрастов с массой проблем. На его территории находились несколько самых роскошных усадеб юга Флориды, в непосредственной близости от которых располагались гетто и типовые застройки. Так что от загородного особняка, стоившего несколько десятков миллионов, здесь можно было за четверть часа дойти до квартала с «сомнительной репутацией», где, кстати сказать, и жила Алисия. Помимо всего прочего, в этом месте свил себе гнездо порок, поэтому здесь можно было встретить и гангстерские банды, врачей и адвокатов, злоупотреблявших наркотиками, и городских чиновников, выходивших по ночам на охоту за двадцатидолларовыми проститутками. При всем том район обладал каким-то особенным старомодным южным очарованием, столь созвучным сердцу Алисии, что она и помыслить не могла о жизни в каком-нибудь другом месте, нежели Майами.

— Ненавижу этот город, — пробормотала она.