Когда шатается трон

И так все подумали. Вся страна. Потому что не раз разворачивало Русь-матушку на полном скаку оглоблями в обратную сторону, от того, что кто-то новый на ко́злы взгромоздился и вожжи с кнутом в руки взял. И никто добра от той смены не ждёт, а только сплошную маету.

– Надо бы бойцам сказать.

– Вот и скажи…

Стоят бойцы, в услышанное не верят. Вождь умер… Что теперь со страной будет? И с ними. Но не все растеряны, кто-то улыбается в воротник – теперь амнистия случится непременно. Она всегда случается, когда кто-то из бонз богу душу отдаёт. А всё остальное для зэка неважно, лишь бы с нар соскочить, а там хоть солнце не вставай, хоть трава не расти!

Но гаснут улыбки. Какая амнистия, когда они не зэки, когда они непонятно кто – трупы, похороненные в выбитых в вечной мерзлоте ямах. Не может быть для них амнистии, так как нет их на свете.

– Слушать сюда! – гаркнул Кавторанг. – Нечего тут сопли на кулак мотать. И радоваться тоже. Нечему радоваться. Для нас ничего не меняется. Первая смена заступает на общестроительные работы, вторая и третья – отдыхают. И без разговорчиков – разговоры нас не спасут.

– А дальше что?! – крикнул кто-то из строя.

– Дальше будет вечер и ночь. А потом утро. Это я точно знаю. А всё остальное… это как бог даст. Или гражданин прокурор.

* * *

Разговор был странный. Товарищ Берия бегал по кабинету, потирая руки, зачем-то выглядывал в окно, отодвигая шторы. И никакой вселенской скорби, о которой писали в газете «Правда» и говорили по радио.

– Что там твоя стройка?

– Строим. Скоро все фундаменты закончим. А дальше что? Этажи возводить?

– Молодцы, хорошо взялись! Может, вас на московские высотки определить, раз вы такие стахановцы? Мне хорошие строители позарез нужны. – Берия весело рассмеялся. – Ладно, возвращай своих людей в шарашку.

– И что там делать, к чему их готовить?

– Ни к чему не готовь – не к чему их готовить. Сидите, отдыхайте, ваша работа закончена. Или ты не рад?

Пётр Семёнович хотел было что-то сказать да осёкся. Но Берия это заметил.

– Чего мнёшься, как гимназистка перед унтером, чего сказать хотел? Говори.

– Я не по делу.

– Как есть говори. – Берия сел, стал что-то быстро писать в блокноте.

– Я по ситуации. Кто теперь вместо Сталина будет?

Берия поднял глаза от бумаг, хитро глянул.

– Я!.. Даже если не я, а кто-нибудь другой. Всё равно – я! – Он широко улыбнулся.

– А остальные? Они тоже могут захотеть.

– Кто? – поморщился Лаврентий Павлович. – Рубака Будённый или Маленков? Не станут они в такой воз впрягаться, зная, что я уже под оглобли влез. Кишка тонка со мной тягаться!

– А Хрущёв?

– Никитка? Куда ему. Его уровень республиканский – сельское хозяйство на Украине поднимать или на какое-нибудь министерство сесть. Не теперь – после. Он всю жизнь в холуях ходил, гопака на ближней даче отплясывал и теперь одного боится, чтобы его вообще не убрали куда подальше.

– Мне кажется, что ни он, ни другие просто так не сдадутся.

– Конечно, не сдадутся, будут интриги плести, в кучки сбиваться, планы строить. Только что сделать смогут? Все силовые рычаги в моих руках. Так, языком поболтать. Щенки они, которые под Сталиным ходили, голенища сапог ему вылизывая. Тех, кто покрепче был, Иосиф еще в тридцатых и сороковых под корень извёл. За что ему большое спасибо. Не осталось никого.

– А армия?

– Там разброд и шатание, генералы друг на друга кляузы строчат – не сговориться им. По крайней мере, быстро. Они с войны еще славой меряются и заслуги делят. Им в голову не придёт… А потом, после, мы их с почётом и орденами на пенсию отправим, чтобы мемуары писали и пионерам галстуки повязывали.

– Можно честно?

– Валяй.

Берия был расслаблен и до нельзя демократичен, готовый кого угодно выслушать, чтобы разубедить.

– Мне кажется, это… ошибка. Согласен, достойных фигур нет. Но шакалы, которые сбиваются в кучу, любого льва могут загрызть.

– Для этого им сбиться надо, а они теперь друг друга локтями пихают, за тёплые места борьбу ведут. Я знаю. У меня кругом свои информаторы. Амбиции у них, верно, есть, да силёнок маловато. Поднимут голову – я их быстро на Лубянку спроважу, они это понимают. Зачем им мягкие кресла на нары менять? Они знают меня, понимают, что поперёк силы лучше не вставать.

– Именно поэтому. Любой урка понимает – слабых надо резать прежде, чем они силу наберут, после будет трудно. Упустил момент – сам на ножичек угодил. Воры всякий новый этап встречают, чтобы потенциальных конкурентов высмотреть, и либо под себя их подломить, либо жизни лишить. От того и верховодят на зонах, что не расслабляются, всегда и во всех угрозу для себя ищут.

– Это всё слова. Предлагаешь что?

– Теперь всех валить, пока они растеряны.

– Как воры?

– Как воры. Жизнь, она по воровским законам строится, это еще Дарвин замечал: кто первым жертву не сожрал, тот сам жертвой стать может. Или ты, или тебя. Сейчас надо действовать, пока никто удара не ждёт.

– В спину бить?

– Пусть так. В такой драке запрещённых приёмов нет. Ни для кого. И у них не будет. Решайтесь, Лаврентий Павлович. А мы поможем.

– Как?

– Подумаем. Сейчас разброд пойдёт, охрана ослабнет…