Когда случились мы (ЛП)

Он не сводит с меня глаз. Через некоторое время напряжение спадает с моего лица, но я все равно высвобождаюсь из его объятий. Он не пытается сопротивляться. Я знаю, что ревную. Раньше я никогда не ревновала. Когда-то я доверяла безоговорочно. Но это было давно. Честно говоря, я не знаю, как справиться с этим.

— Ты…ревнуешь? — его глаза расширяются от осознания. Стоя там, он почесывает свою бороду.

Иногда мне хочется, чтобы он не был таким открытым и не говорил всё, что у него на уме.

— Луна, тебе не стоит ревновать. Совсем. Я здесь, с тобой. Я бы остался прямо здесь. В этой комнате. С тобой. Весь день и всю ночь, если бы мог.

Ладно, может быть, иногда то, что он такой открытый, говорит всё, что у него на уме, тоже хорошо.

Генри подходит и приподнимает мой подбородок.

— Как часто ты заходишь в Instagram?

Я растерянно моргаю, смотря на него.

— В последнее время нет. За исключением сегодняшнего дня, но я не смотрела на свою страницу.

— Ты откроешь приложение?

— Зачем?

— Пожалуйста?

Я делаю, как он просил.

— Проверь свои запросы на сообщения.

Я проверяю.

— Ты видишь запрос, отправленный две недели назад?

Он от него. Две недели назад он подписался на меня. Две недели назад мы случайно столкнулись в офисе.

Я нажимаю на него.

— Вот здесь, это я, — он ухмыляется, указывая на своё имя. — Я подписан на тебя, — добавляет он. — Мы не подписаны друг на друга взаимно, потому что ты ещё не сочла меня достойной.

Не глядя на него, я нажимаю на его аккаунт, чтобы подписаться на него. Именно тогда я замечаю количество его подписчиков. Это безумие! Я не уверена, как не заметила этого раньше.

— Генри! Четыре миллиона подписчиков?

Четыре с половиной миллиона, если точно.

Он пожимает плечами и посмеивается, как будто это не имеет большого значения.

— Мне повезло с ролями, которые получил.

— Чувак, когда ты собирался мне сказать?

— Я думал, ты знаешь.

— О, потому что все знают? — я стараюсь говорить непринужденно. Не уверена, что мне это удается.

— Нет, потому что это имеет значение, только если ты знаешь.

Когда я проверяла в последний раз, у меня было чуть больше сорока тысяч. Это ничто по сравнению с ним. У Ми-Ча одиннадцать миллионов. Эти чувства неуверенности и неполноценности возвращаются.

Тревога и опасения, связанные с его престижной профессией, тоже возвращаются, и я не могу удержаться, чтобы не выпалить:

— Я возвращаюсь в Лос-Анджелес!

— Ты возвращаешься? — он пошатывается. — Когда?

— Номер в отеле забронирован до завтра.

Затем он расслабляется.

— Останься здесь. Со мной, — от тепла его легкой улыбки мне становится холодно. — У меня осталось ещё больше месяца съемок.

— Я знаю.

— Дом достаточно большой, чтобы тебе не приходилось всё время торчать со мной, — он одаривает меня самоуничижительной усмешкой. — Мне нравится быть с тобой, — говорит он, беря меня за руку. — Люблю проводить с тобой время. И, эй, ты можешь писать здесь, — предлагает он, его взгляд прикован к моему. — В офисе есть огромный стол, — его глаза блестят. — И во всём доме отличное освещение.

Это невероятно милый жест, но в то же время он снова вызывает панику в моей груди. Мои мысли не принадлежат мне, и всё, что я продолжаю видеть, это Генри с Ми-Ча и Генри с Лиамом, и внезапно всё это становится слишком невыносимым. Слишком много всего. Больше, чем я могу вынести.

Без объяснений я отстраняюсь от него. Его брови взлетают вверх — ему больно.

— Это…Послушай, я…я не думаю, что смогу. Жить вместе?

Звучит замечательно! До прошлой ночи я бы согласилась. Сейчас всё по-другому. Наступила реальность, и я знаю, что мы не можем быть вместе.

Постоянные фотографии и истории в таблоидах, необходимость прятаться, притворяться? Я не приспособлена ни к чему из этого. Моё сердце бешено колотится, разум в панике.

Я не знаю, что ещё сказать, поэтому ничего не говорю. Я вела себя как идиотка. Отрицая, притворяясь, что это было не совсем то, что было. Что это на самом деле.

— Послушай, я думала, мы просто развлекаемся, — говорю я, не в силах встретиться с ним взглядом. Это похоже на худшую ложь.

— Конечно, но… — начинает он отвечать, затем останавливается.

От боли в груди у меня перехватывает дыхание.

— Что ты хочешь этим сказать? — спрашивает Генри.

— Что ты хочешь этим сказать? — повторяю я.

Он изучает моё лицо. Я ничего не выдаю. Подойдя ко мне, он снова берет мою руку в свою.

— Я знаю, мы не так давно знаем друг друга, — его пальцы скользят вверх по моей руке, по плечу, прежде чем коснуться щеки. — Ты делаешь меня счастливым, Луна.

Нет. Пожалуйста, не надо.

— Ты делаешь меня таким счастливым…

Я вижу правду его слов по его лицу.

— И я просто…Я тоже хочу сделать тебя счастливой. Если ты мне позволишь.

Я качаю головой. Розовые кудри взметаются в воздух.

— Ты позволишь мне попробовать? — шепчет он, прижимаясь своим лбом к моему.

Я застываю на месте и не могу отодвинуться. Когда он прижимается губами к моим, я не отстраняюсь. Он вкладывает в поцелуй всё, что, кажется, чувствует. Мои губы приоткрываются для него, и Генри углубляет поцелуй, прижимая меня невыносимо близко.