Когда случились мы

Я по-прежнему смотрю на него с самым раздраженным выражением лица, на какое только способна. Это выражение я довела до совершенства много лет назад. Я могу выглядеть взбешенной, равнодушной и готовой убить одновременно. Я втайне благодарю своих братьев и сестру, и миллионы маленьких кузенов, с которыми я выросла. Именно так я смотрю на него сейчас, потому что альтернатива унизительна. Она включает в себя сердечки в стиле аниме, плавающие из моих глаз и вокруг моей головы.

— Я сожалею о том, что было раньше, — его голос похож на низкий рокот. — Мне не следовало читать твои сообщения. Это было неправильно.

— Верно, это было неправильно.

То, что он сексуальный, не означает, что подобные вещи сойдут ему с рук.

— Точно, — соглашается он, и его великолепное лицо становится серьезным.

Прекрати это, Луна.

Он продолжает.

— Это была своего рода случайность.

En serio? (с исп. Серьёзно?) Я недоверчиво поднимаю бровь.

— Это и есть твоё оправдание? Серьёзно?

У него вырывается смешок, вызывающий странную дрожь во всём моём теле.

— Я открыл глаза и огляделся, а ты лихорадочно писала смс. Я не хотел читать, но «грубый, сварливый чувак» почему-то привлек моё внимание. Как я уже сказал, мне очень жаль.

— Ну, ты был грубым, сварливым чуваком, — настаиваю я, пожимая плечами и заставляя себя смотреть куда угодно, только не в его сторону.

Хипстер/профессор поворачивается ко мне ещё немного.

— Каким образом? — спрашивает он.

Что-то в его голосе заставляет меня поднять на него глаза. На его лице написано веселье, голова склонилась набок. Я пытаюсь сохранить раздраженное выражение лица, но оно продолжает гаснуть. Я чувствую, как улыбка растягивает мои губы.

— Эта девушка всё пыталась с тобой заговорить.

— Ты имеешь в виду леди, которую я не знаю?

Я киваю.

— Леди, которая видела, как я пытаюсь заснуть, и продолжала трясти меня за руку?

Я не знала, что она это сделала.

— Леди, которая кричала, что я отстой прямо мне в лицо?

Esa mentirosa! (с исп. Эта лгунья!)

— Ты имеешь в виду эту леди? — спросил он.

Я снова киваю, но во второй раз с чуть меньшей уверенностью. В свою защиту скажу, что она не упомянула ничего другого.

— Когда она подошла, она плакала, — он снова серьезен, ждет, когда я продолжу, что я и делаю. — Она сказала, что ты грубый, подлый и засранец.

— Ах.

— Её муж сказал, что собирается ‘перекинуться с тобой парой слов’, — я использую воздушные кавычки. — Я не хотела, чтобы наш рейс задерживали из-за ссоры или драки, поэтому я сказала его жене, что она может занять моё место, и вот я здесь.

Теперь я чувствую себя полной засранкой. Но потом я вспоминаю, что он прочитал моё сообщение, и я не извинюсь за все эти обзывательства.

— Тогда я твой должник.

Я в замешательстве.

— Ты спасла меня, — объясняет он, снисходительно улыбаясь.

Я закатываю глаза.

— Я серьезно. Этот разгневанный муж собирался попытаться защитить свою жену от предполагаемого пренебрежения, но ты вмешалась.

— Ты придурок, — бормочу я, прикусывая внутреннюю сторону щеки, чтобы не рассмеяться. — Подожди, что значит “попытаться”?

— Ты думаешь, этот парень справился бы со мной? — он выгибает бровь, призывая меня посмотреть на него.

Мне не следовало бы, но я заглатываю наживку и оглядываю его с ног до головы. Я взяла за правило не задерживаться ни на одной части его тела слишком долго. Или выглядеть впечатленной. Но я впечатлена. Очень. У него определенно телосложение хорошо тренированного бойца, длинный и стройный, с хорошим количеством мышц.

— Полагаю, ты выглядишь так, будто можешь постоять за себя? — я пожимаю плечами, делая вид, что видела тело получше. Позвольте мне внести ясность — не видела.

Тут до меня доходит.

— О, так ты боец? — спрашиваю я, взволнованная такой перспективой. — Типа ММА и всё такое?

Возможно, именно поэтому за то короткое время, что мы разговариваем, все стюардессы были с ним очень милы. Или, может быть, это потому, что он такой чертовски привлекательный. Он бросает на меня такой взгляд, которого я не понимаю. Он не несчастен, на его лице написано странное облегчение?

— Я не профессиональный боец, нет.

— Ох.

— Ты, кажется, разочарована.

— Немного, — признаю я. — Если бы ты был известным бойцом, я могла бы попросить тебя сделать селфи, чтобы отправить фото моим братьям. Они бы завидовали так сильно, что могли бы заплакать.

— А, так ты замечательная сестра? — он хихикает.

— Самая лучшая.

Я ловлю себя на том, что улыбаюсь ему, пока не осознаю, что делаю. Зачем я вообще с ним разговариваю? Я прочищаю горло и ерзаю на сиденье. Я намеренно сажусь как можно дальше от него.

В этот момент он протягивает мне правую руку для рукопожатия.

— Кстати, меня зовут Генри…

— О нет! — я не хочу знать, кто он.

Моя вспышка заставляет его рассмеяться глубоким, сочным смехом. Я вижу, как его адамово яблоко подпрыгивает вверх-вниз, когда смех стихает. Я заставляю себя отвести от него взгляд, чтобы положить конец гребаному трансу, в который он меня ввел.