Когда смерть – копейка…

– Вот так.… Совсем мне тут стало плохо. Спасибо, что приехал, Глеба…

То чувство, что мгновенно возникло внутри, капитану Глебу было хорошо знакомо, но, как и всегда, ошеломило его. Яростное радостное бешенство и холодный расчёт и в этот раз обжигали кожу, делали дыхание глубоким и сильным. Внезапное решение было правильным. И необходимым.

Он осторожно положил руки сзади на плечи Жанки.

– Ты была у Назара?

– Нет.… Так ведь там…, я думала, что там Людмила у него…

– Она с самого утра была в больнице, теперь только в четыре, в полпятого ещё раз собирается навестить. Поехали!

Глеб взял растерянную Жанку за дрожащие пальцы.

– Не волнуйся. Так надо.

Уверенно выбирая чистые тропинки на уже знакомом пути, он шагал к выходу с кладбища, не отпуская руку Жанки.

– Погоди немного, не спеши… Я тогда, на сороковинах-то, после пирога этого дурацкого…

Запыхавшаяся Жанка вздрогнула, поёжилась.

– Как прорезало у меня тогда, мелькнуло в голове чего-то такое, не могу сейчас и вспомнить… Я тогда ведь подумала, что это назаровские бандюки нарешали так со взрывом-то для Азбеля.… И Вадим, думала, что был в курсе. А потом Галина позвонила.… С Мареком-то чего ещё случилось? Машина сбила его, да?

Слегка уменьшив свой широкий шаг, Глеб остановился и посмотрел в лицо Жанке.

– Послушай.… Извини меня, конечно. Не удивляйся, но подумай, вспомни повнимательней, пожалуйста. Ты была вчера у Серова на даче? Так ведь? Что-то взяла с собой в город? Ружье там было в назаровских мешках?

– Я свои вещи забрала, больше ничего… – Жанка недоуменно переминалась, стоя на месте, но не отнимая руки из рук Глеба.

– А вчера вечером ты где была?

– Зачем это тебе? – Жанка повысила голос, но осеклась, увидев жёсткие глаза капитана Глеба.

– Вчера, как от Серова-то я вернулась, заехала на часок домой… – Медленно и внимательно Жанка вспоминала события прошедшего дня. – Потом к родителям Данилова поехала, помогла им немного по дому прибраться, посуду до конца перемыла, расставила. Скатерти постирала. Посидели ещё потом с ними немного. От них домой уже около одиннадцати поехала. На автобусе. Вроде всё. Что тебе ещё-то вспоминать?

– Я же просил – не обижайся. Данилов после обеда тоже с тобой был, у родителей?

– Послушай, ты же его сам отослал на яхту! Ну и глупый же ты, Глеба! Как такое можно было придумать?! Вот он и позвонил, собрался дома уже без меня и уехал. Во сколько? Не знаю точно, наверно, часов в семь-восемь. А что такое?

– Просто вопросы, не переживай. Мозаику из фотографий моих хороших друзей собираю. Странная пока получается картинка… Ладно, извини за дурацкие манеры. Пошли.

Ближе к выходу, на центральном асфальтовом проезде нового кладбища навстречу им попадалось уже гораздо больше людей. Шли преимущественно пожилые пары, отдельные старушки, с пакетами, баночками, с маленькими лопатками и граблями.

Ещё сильнее прижимая к себе руку Жанки и внимательно всматриваясь в её лицо, Глеб нарочно стал говорить совсем про другое.

– Многие спрашивают – зачем, почему… Мне ведь не нужно много – я хочу всё. Когда вдруг захочется, ну, очень захочется, я должен иметь возможность почувствовать запах именно того цветка, который мне внезапно вспомнился. Или съесть большое красное яблоко, или поспать у речки, или погладить лошадку. Тебе никогда не хочется погладить какую-нибудь маленькую лошадку, а?

Приобняв Жанку и пропустив ехавшего навстречу им велосипедиста, Глеб бодро продолжал.

– Вот так и получилось в моей жизни, что я счастлив тем, что мне очень редко приходится испытывать истинную надобность в том, что покупается. Гораздо чаще я нуждаюсь в том, что не имеет цены.

Болтовня Глеба как-то сама собой слегка разбавляла горькие мысли Жанки и она признательно поглядывала на него. Неожиданно она вспомнила своё давнее наблюдение. «Да, всё правильно, черты его твердого лица смягчаются, когда Глеб смотрит на больших собак и на маленьких детей».

– А про Маришку…., ну, про то, что это было нарочно, я ошибся, Жан. Прости.

И опять Жанка по лицу Глеба прекрасно поняла, что он говорит неправду. Опять она не поверила ему, но промолчала.

Капитан Глеб покраснел.

– Значит, это не я лгу, а моя физиономия.

За широко распахнутыми кладбищенскими воротами стояли несколько жёлтых такси и три частника.

Глеб подошел к крайней «Волге», коротко переговорил с водителем и открыл перед Жанкой заднюю дверь. Тихо покусывая травинку, придержал её за рукав.

– Маришка… Она ведь от Назара?

Жанка удивленно остановилась, в смятении не решаясь сесть в машину и продолжая держаться за дверцу.

– «Пивняк» из-за этого тебя выгнал?

– Нет, он не знает.

– А Вадим?

– Нет. Прошу тебя, Глеба, не надо, чтобы он знал…

Жанка повернулась спиной к машине и оказалась близко, очень близко к Глебу.