Когда Солнце было богом

В 13 лет Шампольон хорошо владел (кроме уже перечисленных языков) арабским, сирийским, халдейским, коптским, древнекитайским и санскритом. Молва об удивительном ребенке и гениальном лингвисте долетела вскоре до Парижа.

По окончании средней школы Шампольон намеревался поступить в один из парижских лицеев. С этой целью он написал конкурсную работу, которую должен был сначала прочесть в лицее своего родного города. Профессора ожидали услышать обычное в таких случаях ученическое сочинение, поэтому изумлению их не было предела, когда юный кандидат представил им серьезный и самостоятельный научный труд под названием: «Египет в эпоху господства фараонов», полный неизвестных фактов и смелых исторических предположений, основанный на произведениях древнееврейских, греческих и римских авторов.

Профессора были настолько ошеломлены знаниями и талантом кандидата, что вместо того, чтобы признать за Шампольо-ном право поступления в лицей, решили принять его в свое общество в качестве члена учительской коллегии. Шампольон, узнав об этом, от волнения потерял сознание и не мог дойти до дому без посторонней помощи.

И все же он не воспользовался предложением и отправился в Париж. Сидя в дилижансе, он признался своему опекуну, старшему брату, что предстоящую учебу в лицее считает лишь подготовкой к дешифровке «Розеттского камня». Это была его мечта, ей он посвятил всю свою жизнь и все усилия. Изучая восточные языки, Шампольон стремился понять психологию и образ мышления людей Востока и тем самым постичь образ мышления древних египтян. Он верил, что только так можно будет найти ключ к чтению иероглифов и пониманию языка.

Основное внимание он сосредоточил на особенностях коптского языка, представляющего собой наиболее позднюю, заключительную фазу развития древнеегипетского языка. На коптском языке говорили еще в XVII в. египетские феллахи, он и сегодня остается ритуальным языком коптской церкви. Шампольон владел им в совершенстве, а для того чтобы набить руку в письме, вел на этом языке свои дневники.

Постоянно читая труды, касающиеся Египта, он настолько глубоко изучил культуру и историю этой страны, что знаменитый в то время путешественник по Африке Сомини де Маненкур после беседы с ним воскликнул:

– Но ведь он знает эту страну гораздо лучше меня!

В Париже Шампольон очень бедствовал. Жил он в мансарде недалеко от Лувра, нередко голодал; из дому выходил неохотно – ему стыдно было показываться на людях в своей истрепанной одежде, и лишь тайком пробирался в библиотеку, где целыми днями сидел, склонившись над книжками. Однажды зимой он очень тяжело заболел и лежал без присмотра в нетопленой, сырой клетушке. Жил он на те скудные средства, которые ему присылал старший брат из своих небольших заработков.

Как-то раз Шампольон встретил на улице знакомого, который сообщил ему страшную новость: иероглифы уже расшифрованы. Шампольон побледнел и пошатнулся. Вот и лопнули все надежды; многолетние труды затрачены впустую только потому, что кто-то его опередил.

– Кто это сделал? – выдавил он через силу.

– Александр Аенуар. Только что появилась его брошюра «Новые объяснения», в которой он утверждает, что расшифровал все иероглифы. Ты только подумай, какое огромное значение это имеет для науки…

– Ленуар? – удивленно переспросил Шампольон. – Но ведь только вчера я его встретил, и он даже не заикнулся об этом.

– Что же здесь удивительного? Видимо, он не считал нужным говорить об этом до появления брошюры.

Шампольон побежал в ближайший книжный магазин и, полный тревоги, купил брошюру, чтобы немедленно прочесть ее.

Не прошло и часа после его возвращения домой, как хозяйка, сидевшая на кухне, услышала дикий хохот, доносившийся из комнаты постояльца. Она вскочила и, приоткрыв дверь, увидела, что Шампольон, истерически смеясь, катается по топчану. Брошюра содержала целый ряд отъявленных бессмыслиц. Он уже достаточно хорошо знал эту проблему, чтобы тотчас же заметить несусветные глупости, которые выдавались в брошюре за открытие.

В 1809 г. 19-летний Шампольон возвратился в Гренобль, чтобы занять в университете кафедру истории. Однако вскоре против него была организована настоящая травля со стороны полиции – Шампольон был пылким республиканцем и не скрывал своего отрицательного отношения к деспотии Наполеона. Он писал ядовитые сатиры на императора и открыто выступал против его военной политики.

В письме к брату он процитировал следующий отрывок из священной книги индусов Зенд-Авесты: «Лучше вспахать шесть акров земли, чем выиграть двадцать четыре войны». Не удивительно, что университетские власти лишили его стипендии.

После падения Наполеона, настойчиво выступая против гнета новой монархии, он писал пьесы и сатирические песни, которые немедленно подхватывала улица. Несмотря на финансовые затруднения, Шампольон обработал в это время около тысячи страниц французско-коптского словаря, о чем шутливо сообщал в письме к брату: «Мой словарь становится изо дня в день все толще, зато я становлюсь все тоньше».