Когда Стихиям нечем заняться

На портрете королеву изобразили юной и прелестной, хотя все в королевстве знали, что буквально на днях ей сровнялось сорок восемь. Впрочем, возраст женщины – предмет таинственный и непостижимый.

Им до глубокой старости не больше двадцати пяти.

Так что сейчас Её Величество королева Эвелианна почти ровесница своему единственному сыну, кронпринцу Алексису, который недавно отметил двадцатилетие.

Кронпринц – на портрете – так же необычайно хорош собой. Темные волосы, собранные в низкий хвост, слегка курчавятся на висках. Глаза темно-синие, нос прямой, с чуть заметной горбинкой. Губы не узкие и не пухлые. Обычные губы.

Во всяком случае, мальчишка, уже выбравшийся за пределы столицы, и теперь бодрым шагом удаляющийся от нее, ничего примечательного в губах принца не видел.

Впрочем, королевское семейство на данном этапе мальчишку не интересовало вовсе. Куда важнее было убраться подальше от городских стен, но так, чтобы как можно больше народу видело, куда направляется тощий узкоплечий парнишка, на плече которого болтается тощая котомка, на поясе висят самые непрезентабельные ножны из дешевого сорта дерева, обтянутые потертой кожей. Рукоять кинжала так же не представляет из себя ничего особенного. Простая сталь в кожаной оплетке. Ни тебе золотого или серебряного тиснения, ни драгоценных камешков, ни заговоренного от лихих людей гвоздя, вбитого в навершие рукояти.

Впрочем, откуда бы у простого мальчишки мог появиться подобный кинжал!

Внешность его самая обыкновенная для жителей Астерлика. Темные волосы длиной чуть ниже лопаток. Собраны в хвост и перетянуты нешироким кожаным шнурком. Глаза темно-карие, очень похожие на переспевшие вишенки. Черные ресницы делают их еще более темными и выразительными. Кожа покрыта вполне обычным для этих мест легким загаром: сразу видно, что прятаться от солнца мальчишка не стремится, наоборот, с радостью подставляет себя жарким лучам.

Немного подвел рисунок рта. Как-то не по-мужски мал рот. Верхняя губа изгибается, как спинка охотничьего лука, нижняя будто слегка припухшая, розовая.

Одет мальчишка вполне обычно: широкие серые холщовые штаны с множеством карманов. Спереди, сзади, на бедре, над коленом, и даже парочка потайных, в боковых карманах.

Полотняная рубашка с длинными рукавами густо-синего цвета. Никаких тебе кружавчиков, вышивки, или иного узорочья. Только на отложном воротничке, на левом его уголке вышит светло-синими нитями странный зверь единорог. Он стоит на задних копытах, грозно выставив вперед витой рог, а в передних держит не то венок, не то сноп веточек.

Впрочем, вышитый рисунок настолько мал, что практически и незаметен. Впрочем, и замечать его особо некому.

Сверху на рубашку надет жилет из деревенской пряжи – грязно-серого цвета, грубой вязки, но теплый. Юг-то, он, конечно, юг, но в данное время года носящее название межсезонья, ночи уже не жаркие и душные. Скорее, прохладные, если не сказать –холодные. Мальчишка почти всю ночь просидел под городскими воротами, ожидая, когда наступит рассвет. Продрог, а потому сейчас бодро шагал по обочине широкой дороги, настороженно поглядывая по сторонам. Шагать ему предстояло долго, а потому он несказанно радовался тому, что не поленился, добыл из чулана самые удобные разношенные сапоги, в которых ноги не потели, не сбивались в кровь и не превращались в один сплошной мозоль.

Правда, за грабежом чулана его чуть было не поймала экономка, пришлось затаиться на какое-то время среди пыльных мешков и сундуков с хламом, пока она причитала над очередным сломанным стулом из парадной гостиной. Потом ушла, оставив его (стул) у двери в чулан. Он (мальчишка) еще успел цапнуть из какого-то сундука непонятный узелок. Засунул его в котомку, осторожно выбрался сначала из чулана, потом и из дома через черный ход, по пути прихватив со стола в кухне пару свежеиспеченных лепешек и приличный кусок копченого окорока.

Кухарка, конечно, разозлится – окорок предназначался её семье, а вовсе не мальчишке. Ну, да Великая Триада с ней, с кухаркой. Авось, не исхудает. Ни она, ни ее семейство, вот уже полвека жирующее на господских харчах.

Еще он успел, пробегая в сумерках через плодовый сад, сорвать десяток почти поспевших краснобоких яблок и столько же груш. Жаль, огород с овощами дальше всего от дома, а то бы он не постеснялся оборвать пару-тройку помидорных кустов и обнести грядку с огурцами, благо, давно научился делать это быстро и незаметно. Но да ладно, на первое время хватит и того, что есть в котомке, потом еще где-то да промыслит провианта.