Когда тайна раскроется

После продолжительной тишины, наполненной их дыханием, звуками ночи и негромкой игрой на лютне где-то вдали, Элизабет почувствовала, как Роберт качнулся позади нее.

– Что с вами, милорд? – негромко спросила она.

– Я хочу тебе кое-что сказать, Элизабет. Кое-что, что должна слышать лишь ты одна… – он на мгновение умолк, и Элизабет скорее почувствовала, чем увидела его улыбку, – поскольку не думаю, что кто-либо в Данливи ожидал бы подобное от меня. Это баллада.

Не сразу справившись с удивлением, Элизабет кивнула. Ей было приятно сидеть вот так, рядом с мужем. Когда наконец он заговорил, шепча слова ей в ухо, удивительные, вызывающие дрожь ощущения усилились десятикратно, а строки баллады, поражавшие своей красотой, заставили сжаться сердце.

– Ее песня наполняет мою душу радостью, от которой болит сердце, – произнес Роберт, – а воспоминание о ее губах я не в силах забыть. В холодную ночь ее огонь зажигает меня. Только ее объятия успокоят мое сердце.

Помолчав, он продолжил:

– Я – выжженная земля, пустая и потрескавшаяся. Когда ее нет рядом, мой взор туманится. Она – бальзам для моего духа. От ее прикосновения я оживаю. Только ее объятия успокоят мое сердце.

Элизабет повернула голову, чтобы посмотреть Роберту в глаза. Казалось, он пробудил в ней все желания.

– Как это называется? – пробормотала она.

– Не знаю. Я выучил это во время моего заключения от французского портного, который любил повторять это на ночь, когда полная луна светила в нашу темницу. – Он моргнул, все еще глядя на нее, и чувства, поблескивавшие в его синих затуманившихся глазах, заставили ее сердце пропустить удар. Элизабет судорожно сглотнула.

– Эти слова напоминают мне о вас, леди, – произнес Роберт.

Слегка наклонив голову, он коснулся губами ее макушки, а потом проложил дорожку из поцелуев к ее уху. Элизабет закрыла глаза, его ласка породила волну восхитительных покалывающих ощущений в задней части ее шеи и в спине, распространилась на переднюю часть и заставила затвердеть ее ноющие соски. Она с силой выдохнула и почувствовала его дыхание, когда Роберт снова начал шептать:

– Ты хотела бы услышать последние строки?

Она кивнула, не в силах говорить в этот момент. Она просто откинулась на его широкую грудь, а он продолжил с чувством негромко декламировать балладу:

– Смерть не положит конец моим мучениям. Моя любовь безгранична, как волнующееся море. Я вступлю в бой с любым врагом ради ее поцелуя…

Он остановился, чтобы снова коснуться ее губами, поцеловать чувствительное местечко ниже уха. Тронутая красотой баллады, Элизабет провела ладонями по мускулистым рукам Роберта и почувствовала, как его мышцы сокращаются в ответ на ее прикосновения. Его голос стал чуть более хриплым, когда наконец он произнес:

– Только ее объятия успокоят мое сердце.

После этого он снова замолчал. Элизабет слышала журчание воды в фонтане и стрекот кузнечиков. Менестрель, похоже, прекратил свою игру, но когда именно это произошло, она не заметила.

– Это было прекрасно, – произнесла Элизабет, снова обретя голос.

– Не так прекрасно, как вы, леди.

Роберт посадил ее так, что она оказалась у него на коленях, и взял ее лицо в ладони, после чего наклонился, чтобы нежно коснуться ее рта голодными губами. Она приоткрыла рот, и в ней родились теплые, мягкие как шелк ощущения, когда его губы скользнули по ее губам, покусывая и пробуя на вкус, после чего Роберт отстранился для нового наступления.

Его поцелуи были долгими, медленными и удивительными. Мгновение уносилось за мгновением, ее рука скользнула вверх по его руке, плечу и выше к мягким темным волнистым волосам на затылке. Элизабет привлекла его к себе, желая ощутить что-либо, чего еще не изведала.

После нескольких мгновений этого эротического искушения Роберт еще больше наклонил голову, чтобы пройтись губами вдоль линии ее подбородка. Затем сжал губами мочку уха.

– Ты восхитительна, – пробормотал он, осыпая ее горячими, чувственными поцелуями, опускаясь все ниже к шее.

Это подбавило пламени в уже тлеющий огонь между ее ног и заставило Элизабет инстинктивно приподняться, чтобы плотнее прижаться к его телу. Она запрокинула голову, чтобы он мог целовать ее, куда пожелает.

Роберт склонился над ней и отвел шальную прядь с ее щеки, после чего провел теплой ладонью вдоль шеи и скользнул под платье около плеча.

Платье было слишком узким, чтобы пробраться глубже, поэтому он снял с нее накидку без рукавов и ослабил шнуровку платья. Элизабет показалось странным, что ей нравится лежать здесь, в саду, вместе с Робертом. Но в следующее мгновение в ней заговорили потребности ее тела: груди стало тесно в узком корсаже; она представила себе, как Роберт освобождает ее тело, чтобы иметь возможность трогать его. У нее сами по себе сжались пальцы, и она учащенно задышала от охватившего ее желания.

– Тебе нравится, как я это делаю? – Спросил Роберт, вновь покрывая ее страстными поцелуями.

– Да, – почти бездыханно ответила она, крепко прижимая его к себе.