Когда тайна раскроется

Она застыла. Язвительное замечание, которое она уже приготовила в ответ на его заявление, застряло у нее в горле. Элизабет, глядя на него в упор, судорожно сглотнула.

– Что ты сказал?

– Я сказал, что ты красива, Элизабет, а также благородна, великодушна, умна и справедлива. – Он не опускал глаз. – Не говоря уже об остальных достоинствах.

– Это верно.

Неужели она улыбнулась?

– Говоря по правде, – добавил он, сознательно ее провоцируя, – я должен был бы добавить к этому списку «более милосердна, чем гневлива», после того, что пережил прошлой ночью.

– Если ты переживал, то ты это заслужил, – ворчливо произнесла она. – Однако твое определение в корне неверно, поскольку я вообще не испытываю сейчас гнева.

Александр откинулся на спинку кресла и с изумлением посмотрел на Элизабет. Действительно ли она сказала это, или он заснул и видит чудесный сон?

– Что ты сказала? – спросил он и тут же понял, что повторяет те же слова, что произнес совсем недавно.

– Я сказала, что испытываю не такой гнев, как раньше.

– Что означает «не такой»?

Она посмотрела ему в глаза.

– Я имела возможность обдумать все, в чем ты признался, и, кажется, некоторые твои действия могу понять.

– Вот как?

– Да. Именно так.

– Значит, ты простила меня?

– Нет, конечно. – Она подняла бровь. – Думаю, ты сильно страдал, когда сидел здесь в одиночестве, размышляя над своей судьбой.

Хотя последние часы были для Александра куда терпимее тех, что ему приходилось выносить, он поспешил подтвердить:

– Они не были приятными.

– Это хорошо.

Ему снова пришлось себя сдерживать – на этот раз чтобы не рассмеяться. Господи, да она просто прелесть. Ни одна женщина не нашла бы в себе силы перешучиваться с ним после того, что произошло.

Он с трудом сдерживал улыбку, когда произнес:

– Ладно, леди, можно по крайней мере сказать, что ты не считаешь меня физической угрозой?

Он перевел взгляд на камин; щипцы и кочерга были унесены прошлым вечером, когда Элизабет и все прочие покинули эту комнату.

Александр решился пошутить:

– И ты больше не будешь угрожать щипцами?

– Полагаю, что не буду, – сухо ответила она, – хотя тебе следует помнить, что я хорошо владею кинжалом. – Она округлила глаза для большей убедительности. – Предупреждаю, что один из них может сейчас находиться в моем рукаве.

– Я буду осторожен.

Снова наступила тишина. Момент взаимной благожелательности прошел, и оба не знали, как прервать возникшую неловкость.

Александр показал рукой на стоящий против него стул по другую сторону от небольшого игрального столика. Он хотел, чтобы они приблизились друг к другу, хотя бы немного.

– Поскольку мы, похоже, согласились на том, что я безвреден… – Она бросила на него пристальный взгляд, и он, кивнув в знак согласия, уточнил: —…что я не представляю для тебя непосредственной угрозы, не согласишься ли ты посидеть со мной какое-то время?

Элизабет поколебалась, явно не в состоянии прийти к какому-либо решению, и Александр шутливо поднял руки: мол, сдаюсь.

– Если хочешь, можешь связать мне руки за спиной, чтобы быть уверенной в полной безопасности.

– Ты заслужил это, мошенник.

– Я готов на все ради тебя.

Он произнес это тихо, почти серьезным тоном, заставляя себя проявлять терпение и ждать, хотя ему хотелось прижать ее к себе и уговаривать способом, который убедительнее любых слов.

Она была так красива в эту минуту!

Просто смотреть на нее было наслаждением, с которым мало что на свете могло сравниться. Потому что ее красота заключалась не только в правильных пропорциях, но и в душевных свойствах. Благородство, честь, доброта отражались в ее выразительных глазах, привлекавших его с самого начала. Александру так захотелось ее обнять и приласкать, хотя он знал, что не имеет на это права.

Если ему и суждено заключить ее в объятия, она сама должна проявить инициативу, а он пока может лишь молить об этом судьбу.

Элизабет слегка тряхнула головой. Когда она вошла в комнату, на ней не было ни покрывала, ни платка, золотисто-медовые волосы переливались разными оттенками – от огненного до цвета желтого шелка. Ее брови были нахмурены.

– Я должна идти, сэр. После того, что произошло… – ее голос дрогнул, и она снова тряхнула головой, – я должна сделать все, что в моих силах, чтобы оторваться от тебя. Мне не следует снова сближаться с тобой.

Сердце у Александра билось медленно и тяжело, словно ему было тесно в груди. Александр внезапно понял, что затаил дыхание. Встретившись с Элизабет, взглядом, он уловил в ее глазах желание, которое тут же – все благословенные ангелы и святые! – вызвало в нем ответную реакцию, и внутри у него что-то перевернулось. Этот ее взгляд придал ему смелости нарушить наступившую тишину. Он намеревался предложить ей отбросить строгость и рассудительность и положиться лишь на то чудо, которое по-прежнему ощущали они оба.

– Но?.. – негромко произнес он.

Она вздохнула, глаза ее блестели.

– Но я не могу уйти, – произнесла Элизабет срывающимся шепотом, с усилием выдавливая слова. – О Боже, я не могу избавиться от желания всегда быть с тобой.