Беспокойство Гранта о выпуске синглов в Британии также было основано на его проницательной оценке их шансов на успех — или его отсутствие. В отличие от Америки, где радиостанции, по крайней мере, были готовы проигрывать трек — некоторые станции даже пренебрегали сингл-версией, прокручивая полноценную альбомную, в то время как остальные взяли в ротацию семидюймовую пластинку и ставили трек со стороны B,
К тому времени Led Zeppelin уже, в любом случае, взлетали в Британии. Предыдущим летом они укрепляли свои позиции на родине коротким туром из семи концертов, одним из главных событий которого было первое шоу в Town Hall в Бирмингеме 13 июня, которое Джонс вспоминает сейчас как «одно из первых шоу в Британии, когда мы собрали большой зал, и толпа была за нас», и специальный шанс для Планта и Бонэма, их первый выход на сцену площадки родного города, знакомой им прежде только с другой стороны рампы. Затем, 28 июня, они появились на афише первого Батского фестиваля. Организованный командой, состоявшей из мужа и жены Фредди и Уэнди Баннистеров, которые много лет были связаны с небольшими клубными концертами в Лондоне, Оксфорде и Бате, Батский блюзовый фестиваль 1969 года, как он назывался на афише, был первым событием, позиционировавшимся как «рок»-фестиваль, в Британии и впоследствии вдохновил еще одного уроженца Западных графств Майкла Ивиса положить начало собственному фестивалю — Гластонбери, или «сыну Бата», как Ивис изначально назовет его.
Фестиваль проходил в Bath Pavilion Recreation Ground, и выше Zeppelin в тот день в афише числились хедлайнеры Fleetwood Mac, John Mayall’s Bluesbreakers и Ten Years After. «Все прошло очень хорошо, — вспоминает Фредди Баннистер, — один из тех прекрасных жарких дней, все только что открыли для себя травку, поэтому были очень безмятежны». Билеты на весь день продавались по цене в восемнадцать шиллингов и шесть пенсов (примерно 92 фунта), а только на вечер — за четырнадцать шиллингов и шесть пенсов (65 фунтов). Вознаграждение Zeppelin составило всего 200 фунтов. «Возможно, это наименьшая сумма, которую им платили за выступление на открытом воздухе, — размышляет Баннистер, — хотя Питер Грант настаивал на 500 фунтах, пока они не подписали контракт».
Тем не менее, главной сенсацией тура стало их выступление следующим вечером — затмившее всех появление в финале Pop Proms в лондонском Королевском Альберт-холле. После коротких, со вкусом составленных сетов от Fleetwood Mac и фолк-квинтета Pentangle (включавшего двух любимых гитаристов Пейджа Берта Дженша и Джона Ренборна), шумный выход Zeppelin с шестью песнями обрушился на сцену как ураган, во время которого толпа «штурмовала сцену», как выразился Фил Карсон, «[танцуя] в проходах и ложах и так громко крича, что группа выходила на бис трижды». Или, как прокомментировали это в последующей рецензии журнала Disk: «Когда вышли Led Zeppelin и сыграли в десять раз громче, чем все остальные, зрители практически сошли с ума».
Карсон видел Zeppelin на сцене впервые, и он был сражен. Когда вскоре после 11 вечера организаторы включили свет в зале, чтобы ознаменовать окончание мероприятия, люди неохотно стали продвигаться к выходам. Но тут на сцену неожиданно вернулся Роберт Плант, который начал играть на гармошке. Изумленные зрители направились обратно на свои места, а в равной степени удивленные организаторы снова погасили освещение, в то время как остальные участники Led Zeppelin один за другим вернулись на сцену. Без ведома организаторов они пригласили пару саксофонистов (участников Blodwyn Pig и Liverpool Scene, двух групп, которые поддерживали их на шоу в бирмингемском концертном зале) присоединиться к ним на расширенный джем по мотивам